Обманщик и его маскарад - [18]

– Сэр, – сказал студент без малейшего смущения. – Следует ли мне понимать, что вы официально связаны с угольной компанией «Блэк Рапидс»?

– Да, я являюсь ее президентом и трансфер-агентом.

– В самом деле?

– Да, но вам-то что с того? Хотите сделать капиталовложение?

– А вы продаете акции?

– Пожалуй, кое-что можно приобрести. Но почему вы спрашиваете? Вы ведь не хотите вкладывать деньги?

– Предположим, я хотел бы это сделать, – с невозмутимой сосредоточенностью отозвался студент. – Вы могли бы заключить сделку со мной прямо здесь и сейчас?

– Бог ты мой, – собеседник изумленно воззрился на него. – Вы и впрямь деловой человек. Я положительно боюсь вас.

– Ну, не стоит… Значит, вы можете продать мне несколько акций?

– Не знаю, не знаю. По правде сказать, часть акцией была выкуплена компанией при довольно необычных обстоятельствах, но это едва ли может быть поводом, чтобы превратить данное судно в офис компании. Думаю, вам лучше будет повременить с капиталовложением. Итак… – с равнодушным видом, – вы видели того беднягу, о котором я говорил?

– Пусть несчастные идут своим путем. Что за большую книгу вы держите под мышкой?

– Это моя трансфертная книга. Я должен доставить ее в суд, согласно судебной повестке.

Наклонные золоченые буквы на корешке складывались в надпись «Угольная компания Блэк Рапидс».

– Я много слышал об этом. Скажите, нет ли у вас официального отчета о текущем состоянии дел вашей компании?

– Такой отчет недавно был опубликован.

– Прошу прощения, но у меня любознательный характер. У вас есть с собой экземпляр отчета?

– Повторю, я не считаю возможным превратить это судно в деловую контору компании. Тот бедняга… вы утешили его?

– Пусть несчастливцы утешают себя сами. Так у вас есть экземпляр?

– Ну, раз уж вы такой бизнесмен, то не могу вам отказать. Вот – он протянул маленькую печатную брошюру.

Юноша глубокомысленно углубился в текст.

– Не люблю подозрительных людей, – заметил коммерсант, наблюдая за ним. – Но, должен сказать, мне нравятся осмотрительные люди.

– Могу вас поздравить, – юноша вялым движением протянул брошюру обратно. – Как было сказано, я любознателен по характеру, но и осторожен от природы. Я не обманываюсь внешними признаками. Ваш отчет представляет дела в прекрасном свете, но скажите, не были ли ваши акции еще недавно переоценены? Не наблюдается ли нисходящая тенденция? Нечто вроде уныния среди держателей ваших акций?

– Да, наблюдался некоторый спад. Но что было причиной? Кто стоял за этим? Падение наших акций связано исключительно с ворчанием, – заметьте, с лицемерным ворчанием биржевых «медведей».

– Почему лицемерным?

– Потому что эти «медведи» проявляют самое чудовищное лицемерие; они лицемерно переворачивают факты с ног на голову, лицемерно выпячивают темные, а не светлые стороны. Они процветают не столько на биржевой депрессии, сколько на ее видимости. Это профессора извращенного мастерства биржевых спадов, поддельные Иеремии[49], фальшивые Гераклиты.[50] По окончании унылого дня они воскресают, подобно Лазарям посреди нищеты, и радуются прибылям, полученным из-за притворных недугов, – проклятые «медведи»!

– Вижу, вы неравнодушны к этим медведям.

– Если и так, это не более чем воспоминание об их стратагемах относительно наших акций. Это разрушители доверия, насквозь лживые сами по себе, но искренние в своей мрачной философии о конце мира. Те люди, которые, будь то на фондовой бирже, в политике, морали, метафизике, религии и даже на хлебном рынке – обрушивают свою темную панику на естественно установленный свет с целью получить скрытую выгоду. Их мрачная философия, шагающая мо трупам чужих бедствий, есть философия Моргана![51]

– А мне это нравится, – с знающим видом протянул юноша. – Эти унылые души для меня не лучше остальных. Сидеть на диване после ужина с шампанским, курить плантаторскую сигару и беседовать с одним из этих мрачных парней, – что за скука!

– Вы скажете ему, что все это выдумки, не так ли?

– Я скажу ему, что это неестественно. Я скажу ему: если ты доволен жизнью и знаешь ее, и все вокруг тоже довольны, и ты знаешь об этом, и мы будем довольны после того, как нас не станет, о чем тебе тоже известно, – зачем надувать губы и сидеть с мрачным видом?

– А вы знаете, откуда у таких парней берется их мрачность? Не от жизни, потому что они часто бывают затворниками, либо они слишком молоды, чтобы понимать жизнь. Нет они черпают уныние из старых пьес, которые видят на сцене, или их старинных книг, которые находят на чердаке. Можно поставить десять к одному, что такой отшельник тащит к себе заплесневелый томик Сенеки, приобретенный на книжной распродаже, и начинает набивать себя старым, залежалым сеном. А потом он думает, как мудро и старомодно выглядеть брюзгой, и как это возвышает его над современниками.

– Совершенно верно, – согласился юноша. – Я немного пожил на свете, но повидал множество таких мрачных воронов, которые каркают от чужого лица. Кстати говоря, довольно странно, что человек с траурной лентой, о котором вы спрашивали, принял меня за сентиментального рохлю, потому что я отмалчивался; а поскольку я имел при себе книгу Тацита, он полагал, что я выбрал такое чтение из-за меланхоличного стиля, а не из-за сплетен и кривотолков автора. Но я позволил ему высказаться и потворствовал ему своей мнимой застенчивостью.