Обмани-Смерть - [20]
Девять месяцев до совершеннолетия я тренировался, и одиночество было мне на руку. Я сбросил пять килограммов, накачал мускулатуру, выжал тонны «железа», сделал тысячи отжиманий, бегал так, что сердце едва не выскакивало из груди. Я выполнил программу, стал преодолевать пятнадцать километров за сорок пять минут и перешел к марафонской дистанции. Трудности начались, когда марафон раз в трое суток перестал быть проблемой и я решил усложнить задачу. В Лимпстоне мне предстояло пройти испытание на выносливость, и я начал бегать с рюкзаком, набитым камнями. Задыхался, кашлял, не чувствовал ни ног, ни спины, но не сдавался. И победил. Теперь тридцать миль давались мне без труда. В течение трех месяцев я добавлял в рюкзак по пять килограммов камней – до тридцати (именно столько весит полная выкладка!), и мышцы у меня затвердели… как эти самые булыжники. Мои бывшие друзья никогда не ходили в бассейн Гринвич-центра, и я проплывал там по два километра на самой малой скорости, причем последние сто метров – задержав дыхание. К восемнадцати годам я пробегал сорок восемь километров с тридцатью килограммами за спиной меньше чем за пять часов. А вот в стрельбе мне поупражняться не удалось, но я не очень беспокоился, потому что часто и вполне успешно стрелял на сельских праздниках. Как выяснилось позже, нагрузки себя оправдали. Все, явившиеся неподготовленными, отсеялись ровно через пять минут.
Лимпстон превзошел самые смелые ожидания. Тот, кто не проходил там подготовку, даже в ночном кошмаре ничего подобного не вообразит. В грубых солдатских башмаках, с тяжеленными вещмешками за спиной, мы шагали по грязным туннелям и балочным мостам, ползали по трубам, набитым препятствиями, полночи лежали на брюхе в ледяной воде у берега, штурмовали гладкие стены шестиметровой высоты, переправлялись по шатким сходням, карабкались по хлипким лестницам на пятый этаж, стреляли по движущейся мишени с двухсот метров (попасть требовалось как минимум шесть раз из десяти) – короче, воплощали в жизнь садистские фантазии, родившиеся в головах унтер-офицеров-психопатов. Только тем, кто мог пробежать пятнадцать километров за девяносто минут днем и ночью, в жару и под дождем, преодолеть с полной выкладкой сорок восемь километров, стрелять, драться, не спать, а еще каждый день беседовать с психологом и отвечать на заковыристые вопросы, типа: «Как вы относитесь к гомосексуалистам в рядах британской армии? Как быстро можно убить человека голыми руками? Стоит или нет восстановить смертную казнь?» – и все это тридцать две недели подряд, – тем оказывали честь и зачисляли в Королевскую морскую пехоту, даруя право умереть молодым за ее величество.
Я преодолел дистанцию меньше чем за семь часов и выпустился из Лимпстона в звании младшего лейтенанта. Еще четыре месяца я проходил интенсивный курс техподготовки на базе Королевской военной академии в Сандхерсте, после чего начал службу в легкой пехоте.
В тот год у меня возникла всего одна проблема, но она едва не стоила мне карьеры. Прошло шесть месяцев, и однажды среди ночи меня вызвали к начальнику лагеря «с вещами». Это был дурной знак, прелюдия к увольнению.
Я стоял по стойке смирно перед пятью офицерами с непроницаемыми лицами.
– Томас Ларч, вы обманули мое доверие! – бросил майор. – Я разочарован. Я думал, вас ждет прекрасное будущее в армии, но вы солгали! Не спорьте. Если через тридцать секунд не дадите убедительных разъяснений, мы вас выкинем!
Я не готовился к разговору и не понимал, чего он добивается. Это очередная проверка? Я переоценил себя? Дал неточный ответ психологу? Сказал что-то опасное? Сердце готово было разорваться, я пытался понять, где прокололся, но не успевал, и был уверен в одном: все мои слова – чистая правда. Я зажмурился, мучительно обшаривая закоулки памяти, но все было напрасно.
– Слушаю вас!
– Я был честен, командир.
– Помните, никому не дано нас обмануть!
Внезапно меня осенило. Майор – возможно, сознательно – бросил мне спасательный круг, употребив слово «обманули». Я вспомнил, что, заполняя анкету, в графе «Родители» написал «скончались». Это была жуткая глупость. Они навели справки и узнали, что мой отец жив.
– Я ошибся, отвечая на вопрос о семейном положении, командир. Моя мать умерла, а отец жив.
– С какой целью?
Судьба настигла меня. Я все потеряю из-за этого гада.
– У нас проблемы в отношениях.
– Свободны!
Обмани-Смерть
Порывы жаркого, удушливого ветра играли с песком пустыни, щекотали, разбрасывали по воздуху. Видимость была ужасная, не больше пятидесяти метров. Мы ждали команды на взлет, не понимая, зачем командиры держат нас на убийственном солнцепеке. Пилоты и моя команда из одиннадцати человек молча сидели в кабине. Я командовал взводом сорокового диверсионно-десантного батальона Королевской морской пехоты и не меньше десяти раз участвовал в боевых операциях на юге Ирака, который контролировала британская армия. С контрольно-пропускного пункта в Умм-Касре[37] сообщили о продвижении иракских военных в сторону Басры[38]. Наша группа должна была прочесать участок пустыни между Аз-Зубайром и Сафваном, обнаружить противника, сковать его и ожидать подкрепления. Пилот запустил двигатель, несущий винт закрутился, «Морской рыцарь»
Жан-Мишель Генассия – писатель, стремительно набравший популярность в последние годы, автор романов «Клуб неисправимых оптимистов», «Удивительная жизнь Эрнесто Че» и «Обмани-Смерть». Критики по всему миру в один голос признали «Клуб неисправимых оптимистов» блестящей книгой, а французские лицеисты вручили автору Гонкуровскую премию. Когда Генассия писал «Клуб…», он уже понимал, что у романа будет продолжение, но много лет не знал, как же будет развиваться эта история. А потом он приехал в Москву – и все стало кристально ясно… Париж, 1960-е.
Жан-Мишель Генассия — новое имя в европейской прозе, автор романа «Клуб неисправимых оптимистов». Французские критики назвали его книгу великой, а французские лицеисты вручили автору Гонкуровскую премию.Герою романа двенадцать лет. Это Париж начала шестидесятых. И это пресловутый переходный возраст, когда все: школа, общение с родителями и вообще жизнь — дается трудно. Мишель Марини ничем не отличается от сверстников, кроме увлечения фотографией и самозабвенной любви к чтению. А еще у него есть тайное убежище — это задняя комнатка парижского бистро.
Русские читатели познакомились с этим автором, когда Ж.-М. Генассия опубликовал свою первую книгу «Клуб неисправимых оптимистов», которой французские лицеисты присудили свою Гонкуровскую премию. За «Клубом…» последовали «Удивительная жизнь Эрнесто Че» и «Обмани-Смерть», укрепившие его репутацию великолепного рассказчика. Новый роман писателя «Вальс деревьев и неба» посвящен последним дням жизни Винсента Ван Гога, когда были созданы потрясающие, взрывающие пространство и сознание картины. Что на самом деле произошло жарким летом в Овере? Действительно ли художник — «широкоплечий цветущий мужчина с улыбкой на лице» (так его описывает жена Тео Ван Гога Йоханна) — покончил с собой? Жан-Мишель Генассия дает свою версию событий, где легкой тенью скользит застенчивая девятнадцатилетняя девушка по имени Маргарита. Впервые на русском!
Жан-Мишель Генассия – новое имя в европейской прозе. Русские читатели познакомились с этим автором, когда вышла в свет его первая большая книга «Клуб неисправимых оптимистов». Французские критики назвали ее великим романом, а французские лицеисты вручили автору Гонкуровскую премию.Впервые на русском языке вторая книга писателя – «Удивительная жизнь Эрнесто Че». Главный герой этого повествования, охватывающего без малого век, – врач по имени Йозеф. Вот только век ему достался неизлечимо больной. И хотя молодому медику, которого превратности судьбы забрасывают в Алжир, удается лечить местных крестьян и даже бороться с эпидемией чумы, он оказывается бессилен и при столкновении с коричневой чумой, обескровившей Европу, и позже, по возвращении на родину, в социалистическую Чехословакию, в атмосфере всеобщей слежки и подозрительности.
Жан-Мишель Генассия – писатель, стремительно набравший популярность в последние годы, автор романов «Клуб неисправимых оптимистов», «Удивительная жизнь Эрнесто Че», «Обмани-Смерть» и др. Французские критики назвали его книгу «Клуб неисправимых оптимистов» великой, а французские лицеисты присудили свою Гонкуровскую премию. В его новом романе «О влиянии Дэвида Боуи на судьбы юных созданий» рассказывается забавная, трогательная и почти неправдоподобная история. Главный герой книги – Поль, подросток, обожающий музыку, по вечерам он импровизирует на фортепиано в ночном клубе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.