Обман - [18]
— Вот и хорошо, тем более что для этого нет причин.
— Нет, я пальну тебе в уши!
Значит, дело обстоит так: Цукерман, мой герой, умирает, его молодой биограф, обедая с неким человеком, рассказывает, что никак не может взяться за книгу. Он поражен, как предвзято многие относятся к Цукерману. И каждый объясняет свое к нему отношение иначе. Для биографа, говорит он, это ужасно вдвойне. Во-первых, все до единого рассказывают одну и ту же историю; во-вторых, у каждого она — своя. Если все рассказывают одно и то же, значит, ваш герой превратился в миф, закаменел, но, фигурально выражаясь, можно взять ледоруб и эту глыбу развалить. А вот когда каждый излагает одну и ту же историю на свой лад, биографу куда труднее. Так можно создать портрет множественной личности[21], но от этого голова кругом идет. Ну, начнем. Давайте, вы будете биографом, а я — другом. Биограф перерыл кучу материалов, и все же у него нет уверенности, что он горит желанием довести дело до конца. Хочу ли я написать про эту жизнь? — спрашивает он себя. — Что в этой жизни меня на самом деле привлекает? Просто пересказывать историю жизни Цукермана в скучнейшем Ньюарке[22] не хочется — это слишком банально. Биографа привлекает опасная неопределенность «Я», каким способом автор создает свой миф, и особенно — почему? С чего все началось? Откуда берутся эти импровизации на тему Я? Теперь биограф уже изрядно злится на Цукермана и пытается свою злость преодолеть.
— А почему он на Цукермана-то злится?
— Потому что сознает свое ничтожество по сравнению с героем, и ему необходимо самоутвердиться. Он ополчается на Цукермана, возмущается им, и все потому, что его отношение к субъекту биографии подвержено изменениям. Каждому автору приходится выбрать тон повествования; этому биографу, видимо, подойдет либо враждебный, либо благоговейный, вот он и впадает то в одну, то в другую крайность. Собственно, толчком послужили записи, сделанные героем еще в детские годы. Эти записи переносят вас на тридцать пять лет назад: автор еще беззащитен и очень откровенен, чувство неловкости ему еще не знакомо. И пишет он не для читателя. Это писатель до того, как у него появился читатель. В письмах виден незрелый, даже чуть отталкивающий зародыш автора: он пробует на одном-двух людях и в сугубо частном порядке свой голос, который впоследствии покорит куда более широкую аудиторию. А сколько неверных шагов! Особенно трогают фальшивые нотки в голосе. Вы видите, как писатель все более ловко манипулирует, становится хитрее, коварнее, лицемернее. И вот уже наш биограф — то есть вы — написал биографию Э. И. Лоноффа. За биографию Цукермана, однако, он браться не стал: Цукерману всего сорок четыре года, и биограф решает, что возьмется за нее года через два. А Лонофф едва не свел его с ума. Лонофф уничтожил все сведения, биограф потратил пять лет, чтобы написать сто восемьдесят пять страниц о нем. Никто из тех, кто был близок с Лоноффом, не хотел ничего ему сообщать. Цукерман умер в одночасье и не успел ничего уничтожить. А биографию Лоноффа «Между двух миров. Жизнь Лоноффа» я написал как критик. Книгу о Цукермане автор сдержанно озаглавил «Импровизации на тему „я“», решив, что тут все пойдет без сучка без задоринки. Его спрашивают: «Зачем вы тратите время на второстепенного писателя?» Но он уверен: книга окупится с лихвой. Фигура Цукермана вызывает большое любопытство. Особенно — его постельная жизнь. Разврат страшно занимает людей. Биография наверняка попадет в список Клуба «Книга месяца»[23]. Права на серийную публикацию купил журнал «Вэнити фэр»[24]. Жена биографа тоже считает, что ему стоит заняться писателем покрупнее, на что он отвечает:
— Мы хотим завести ребенка, нам нужно жилье побольше. На Цукермана у меня уйдет два года. Если мы решимся купить кооперативную квартиру попросторнее, мне понадобится сто тысяч, а за два года ничья биография мне таких денег не даст. Он прожил сорок четыре года, написал всего четыре книги, его биография особого труда не представляет. Не биография, а мечта: автор умер молодым, пожил в свое удовольствие, от женщин не было отбоя, он восстановил против себя общество, его книги сразу становились популярными, и деньги он греб нешуточные. И, хотя он писатель глубокий, книги его читают охотно, так что его биография — для меня чистый подарок. Такая биография — мечта любого биографа, ведь в ней главное — сама биография. На Лоноффа, черт его подери, я ухлопал пять лет, а что в итоге? Биография критика, которую никто не читал. Ну, получила она какую-то третьеразрядную премию. «Не пройдет и десяти лет, и книжки Цукермана читать не будут», — возражает жена. «Верно, — отвечает биограф, — читать будут только мою книгу».
— И чего ты ждешь от меня?
— Давай сыграем в сдвиг реальности.
— С чего вдруг? Честно говоря, я предпочла бы постель.
— Умоляю. Я застрял, ни тпру, ни ну. Помоги.
— Ну, ладно.
— Ты — биограф. И застряла ты, не я. Утонула в море фактов и мнений и не представляешь, куда плыть. Мечешься из стороны в сторону, пытаешься поймать волну, чувствуешь, что совсем растерялась. И поэтому приглашаешь меня отобедать с тобой.
«Американская пастораль» — по-своему уникальный роман. Как нынешних российских депутатов закон призывает к ответу за предвыборные обещания, так Филип Рот требует ответа у Америки за посулы богатства, общественного порядка и личного благополучия, выданные ею своим гражданам в XX веке. Главный герой — Швед Лейвоу — женился на красавице «Мисс Нью-Джерси», унаследовал отцовскую фабрику и сделался владельцем старинного особняка в Олд-Римроке. Казалось бы, мечты сбылись, но однажды сусальное американское счастье разом обращается в прах…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Блестящий новый перевод эротического романа всемирно известного американского писателя Филипа Рота, увлекательно и остроумно повествующего о сексуальных приключениях молодого человека – от маминой спальни до кушетки психоаналитика.
Женщина красива, когда она уверена в себе. Она желанна, когда этого хочет. Но сколько испытаний нужно было выдержать юной богатой американке, чтобы понять главный секрет опытной женщины. Перипетии сюжета таковы, что рекомендуем не читать роман за приготовлением обеда — все равно подгорит.С не меньшим интересом вы познакомитесь и со вторым произведением, вошедшим в книгу — романом американского писателя Ф. Рота.
Его прозвали Профессором Желания. Он выстроил свою жизнь умело и тонко, не оставив в ней места скучному семейному долгу. Он с успехом бежал от глубоких привязанностей, но стремление к господству над женщиной ввергло его во власть «госпожи».
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Роман «Эсав» ведущего израильского прозаика Меира Шалева — это семейная сага, охватывающая период от конца Первой мировой войны и почти до наших времен. В центре событий — драматическая судьба двух братьев-близнецов, чья история во многом напоминает библейскую историю Якова и Эсава (в русском переводе Библии — Иакова и Исава). Роман увлекает поразительным сплавом серьезности и насмешливой игры, фантастики и реальности. Широкое эпическое дыхание и магическая атмосфера роднят его с книгами Маркеса, а ироничный интеллектуализм и изощренная сюжетная игра вызывают в памяти набоковский «Дар».
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.