Обман. Философско-психологический анализ - [33]

В этих условиях полуправда, хотя и продолжает служить целям консерваторов, использоваться для ограждения неправды от разоблачающих действий, но в то же время она способна выступать средством постепенного разрушения закоренелого монолита неправды.

Полуправда, как видим, и движет и тормозит, и приоткрывает и прикрывает, она двусмысленна, двулична; сегодня она способна увеличивать, а завтра уменьшать долю правды или даже одновременно в одном отношении увеличивать, а в другом уменьшать, затемнять. Такова ее двойственная природа.

Преодоление полуправды во многом зависит от нас самих - от нашей социальной активности, воли к духовному обновлению, к борьбе с самообманом.

Важнейшим условием непреклонного устремления к полной правде является развитие альтернативности мыги-ления, позволяющего выявлять новые духовные ресурсы, новые смысловые измерения, новые ценностные ориентиры, а тем самым обнажать ограниченность, упрощенность, робость, посредственность наличных решений, представлений, оценок. Отсутствие цепной реакции альтернатив -выражение инертности и робости общественной мысли, клишированное™ многих измерений духовной жизни.

Серьезной помехой на пути к полной правде является слишком сильная тенденция к групповой консолидации, слишком высокая активность группового сознания, берущего верх над подлинно широким общественным, государственным подходом к делу, испытывающего раздражение от инакомыслия, склонного навязывать - безаппеляцион-но - «свою» самую что ни на есть «прогрессивную» правду всем остальным. Это усиливает асимметрию между субъектом-транслятором и субъектом-адресатом, что неизбежно делает коммуникацию полуправдивой. Фактически тут исключается подлинная диалогичность, мы слышим сплошные монологи.

Отсюда и претензии на «всю» правду, громко заявляемые как отдельными личностями, так и коллективными и особенно институциональными субъектами, особенно теми, в чьих руках находятся мощные средства массовой информации. От таких претензий - один шаг до узурпации права провозглашения правды, а затем и права отлучать от правды инакомыслящих. Новоявленные пророки и институциональные оракулы не могут утверждать это свое «право», не проклиная вероотступников и еретиков. Сколько раз уже в истории разворачивались события именно по такому сценарию!

«Держатель» полной, безусловной, абсолютной правды один обладает способностью точно фиксировать случаи отступления от этой правды и правом карать отступника, того, кто пытается подменить «своей» полуправдой чистую, сияющую, великую и нераздельную правду (вспомним о святейшей инквизиции или о «врагах народа» и о «ревизионистских поползновениях», «протаскивании чуждых идеек», «идеологических диверсиях» и т.п. в СССР). Вот вам еще один аспект соотношения правды и полуправды, для рассмотрения которого в нашем распоряжении огромный исторический материал.

Необходимо отметить и то обстоятельство, что в многомерных коммуникативных контурах социума всегда существенное место занимают и такие формы коммуникации, в которых транслятор и адресат выделяются резкой асимметричностью. Таковы, например, отношения между родителями и малым ребенком, между чиновниками высшего и низшего ранга, между гением и средним представителем данной области науки или искусства, между образованным и полуграмотным человеком, между правительством и массой и т.п.

В условиях такой асимметрии (даже если у субъекта-транслятора, занимающего высшую ступень, нет корыстных интересов и намерения обманывать) вряд ли возможно избежать полуправды, т.е. неполной, упрощенной информации, ограничения общения лишь определенным, зачастую весьма специальным кругом вопросов. Эти ограничения вызваны как бы объективными причинами: неспособностью адресата воспринять соответствующую информацию или высокой вероятностью неверного ее истолкования, вредными для адресата последствиями получения данной информации, соображениями служебной субординации, секретности, закрытостью информации для нижестоящих звеньев аппарата управления и т.д.

Подобная асимметричность в коммуникативных контурах неустранима в целом на нынешнем уровне цивилизации. И это служит почвой оправдания намеренной полуправды, многие проявления которой представляют собой неправду или равнозначны полуобману - диффузному образованию из истинных и ложных моментов, которое в одних отношениях верно ориентирует адресата, а в других -целиком его дезориентирует. Важно учитывать такие комбинированные, «амбивалентные», противоречивые случаи полуправды. Они не столь уж редки в повседневных коммуникациях, выражая недостаточную интенциональную определенность субъекта-транслятора, его фрагментарность и другие формы ограниченности.

Чтобы говорить всю правду о полуправде, надо прежде всего признать ее полифункциональность, а также то, что она выступает неизбежным следствием асимметрии между коммуникантами и проявлением частичной «закрытости» субъекта (откровенность последнего с другими всегда избирательна, зависит от степени доверия и других условий; вместе с тем субъект частично «закрыт» и для самого себя).