Облик - [46]
за эффекта, произведенного на маму. Но она уже взяла себя в руки.
– Ава, милая! Ты выглядишь чудесно. И ты, Тед, тоже. Хорошая работа. Подойдите и
обнимите мамочку.
Она крепко стискивает нас обеих в объятиях. Думаю, ей потребовалась секунда, чтобы
сориентироваться в происходящем, но она наша мама: больше времени ей не понадобилось. Она
выдыхает и делает глубокий вдох.
– Я знала, что этот момент настанет, и у меня есть кое-что. Пойдемте ко мне в комнату. Я
вам покажу.
Около минуты я чувствовала себя скорее Мегамозгом, чем принцессой-воительницей, но,
благодаря маме, это прошло. Она может быть уставшей или раздраженной, но, когда мы
действительно в ней нуждаемся, она нас не подводит.
Мы идем вслед за ней в спальню, где она вытаскивает коробку из-под кровати. Это старая
обувная коробка из тех времен, когда она ещѐ могла позволить себе покупать обувь. И в коробке
лежат шѐлковые шарфики, уложенные между слоями папиросной бумаги.
– Раньше у меня была целая коллекция. Я думаю, здесь хватит вам обеим. Почему бы вам
не выбрать то, что понравится? Не хочу, чтобы у вас мѐрзли головы.
Мы с Авой сидим бок о бок на краю маминой постели перед еѐ комодом и смотримся в
зеркало. Мы складываем шарфы повсюду и пытаемся повязать их на голову разными способами.
Ава обнаруживает длинные шарфы бирюзового и фиолетового цвета из мягчайшего,
тонкого индийского шѐлка и завязывает в узел с одной стороны. Их кисти свисают через плечо.
Сейчас она больше похожа на цыганскую принцессу, чем на принцессу-воительницу. Мама
использует карандаш для бровей, чтобы подчеркнуть брови Авы. Так или иначе, большая часть
ресниц сохранилась, и с небольшим количеством теней и подводкой для глаз сестра снова
превращается в гламурное совершенство, готовое к встрече с Джесси.
Я примеряю разные образы, от "Королева на прогулке" до "Викторианская гадалка по
ладони". Суть в том, чтобы выглядеть круто и исключительно, а не как Грейс Келли во время
шоппинга. Шарфы сказочно гладкие и мягкие, но они обвисают, и ни один вариант не кажется
достаточно крутым. Я скучаю по простой, смелой форме, которая была раньше. В конце концов я
выбираю только пару маминых серег-подвесок.
На протяжении всего ужина мама смотрит на меня, не в силах справиться со своим
волнением, граничащим с шоком. Я чувствую, она действительно хочет, чтобы и я выбрала
шарфик. Папа вообще едва может на меня взглянуть. Я никогда раньше не делала ничего, что бы не
нравилось моим родителям – по крайней мере, я такого не припомню. Но что-то изменилось, и мне
это нравится.
Это не значит, что я нарушаю закон или что-то подобное. Я та, кто я есть. Это я. Я смелая, я
пугающая, я сильная. Я бунтарь и воин, как моя храбрая и красивая сестра, сидящая рядом со мной.
Воин, который обожает мясное ассорти, приготовленное сегодня мамой, и который никак не может
им насытиться. Ну и ещѐ двумя порциями яблочно-ежевичной рассыпчатой выпечки на десерт.
Я – Зена. Смиритесь с этим.
На следующий день после завтрака я одолжила один из маминых беретов и папин велик и
отправилась на долгую велопрогулку в Ричмонд парк. Это очень волнующе – находиться на
свежем воздухе в окружении моей любимой зелени, ощущая ветер в лицо и солнце, ласкающее
кожу. Я могла сделать так раньше – папа бы не стал возражать – но по каким-то причинам это
никогда не приходило мне в голову. Помимо кручения колеса на "пляже", я давно не делала
физических упражнений. За последние несколько недель жизнь, кажется, стала куда сложнее.
Сейчас я не могу поверить, что никогда не переживала из-за толстых лодыжек.
Когда я спускаюсь с длинного покатого холма, моѐ бедро начинает вибрировать. Я
торможу и вынимаю телефон из кармана шортов. Это Ава, еѐ голос звучит задумчиво.
– Привет, Ти. Тебя довольно долго нет. Всѐ в порядке?
Я рассказываю ей о свежем воздухе вокруг и слабом намеке на осень в шепоте листьев этим
утром. Я люблю смену времен года. Даже ветер, кажется, знает, что лето скоро закончится.
– Джесси только что написал, – говорит она. – Я писала ему прошлой ночью о том, что мы
делали вчера, но я не думала, что он получит сообщение в ближайшее время. Он в Сан-Тропе,
кстати. – Длинный вздох. Как и я, она сейчас представляет бесконечную череду девиц в красных
бикини с идеальным накачанным прессом.
– Теперь он хочет знать все о моих волосах. Он знал, что это будет большой проблемой.
– И?
– И... Я не знаю, что ответить.
Еѐ голос звучит робко и нервно, не похоже на прежнюю Аву. К тому же, она прежняя
позвонила бы Луизе, а не мне. Мы с Авой стали общаться больше с тех пор... ладно, с тех пор, как
произошли все эти летние события. Но я никогда не ожидала, что она изменит своим привычкам и
позвонит мне.
– Я сейчас вернусь домой, – говорю ей.
– Вот только... мне понравилось, что ты сказала про ветер, Ти, мне тоже надо выбраться
куда-нибудь. Мы можем встретиться в Уондсворт парке?
В свои двадцать два Глеб понятия не имеет, кто он и чего хочет от жизни. Нацепив личину флегмы, смиренно существует оторванным поплавком в пресном вакууме разочарований, обесцененных идеалов и потери идентичности. Отрицает волнения, избегает рефлексии. Но на пике фрустрации сплетенный трос оказывается не толще шерстяной нити, треснувшей при первом натяжении. Квинтэссенция эмоций, уносящих течением в затягивающую воронку непролазной топи. При создании обложки использованы образы предложенные автором.
Что делать, если в элитном лагере тебя зарегистрировали как парня и подселили к ребятам из музыкальной группы? Приготовиться к неприятностям и хорошенько повеселиться! По счастливой случайности, ни поведение, ни стиль в одежде не выдадут Сэм, ведь она – настоящая пацанка. Сэм приехала в лагерь, надеясь пролить свет на тайну исчезновения матери, но все идет не по плану, и теперь, чтобы приблизиться к разгадке, ей придется найти общий язык с Питом – невыносимым и заносчивым красавчиком. Что ж, вызов принят! Еще бы Пит принял ее за парня…
«Где это я?» С этого вопроса начинается абсурдное, страшное, душераздирающее и полное ярких сновидений путешествие Сигнифа в мир Корабля, на котором он по неясным причинам оказался. Герою предстоит столкнуться с экзистенциальным кошмаром, главным врагом в котором будет для Сигнифа он сам. Перед Сигнифом вновь и вновь встанут проклятые вопросы жизни и смерти, свободы и рабства, любви и разлуки. Раскусит ли он плод бытия? Победит ли себя? Подарит ли любовь ему бессмертие?
Он был плохим парнем… теперь он готов стать отцом. Декс Не припомню, чтобы я когда-либо был спокоен. Но потом жизнь, реальность, ад и моя природная сущность врезали мне поддых. Я понял, чего хочу. Ребенка. В тридцать девять лет я заболел детской лихорадкой, и это означало обладать женщиной, которую я всегда хотел, но знал, что она слишком хороша, чтобы быть не только моей, но и матерью моего ребенка. Ева Я всегда хотела Декса. Он источает собой силу и мощь мускулов. Он является воплощением того, что можно назвать — настоящий мужчина.
Я - дочь миллионера, Клим - простой парень, моя первая любовь. И из-за моего отца он оказался на улице, а его жизни грозит опасность. Но чтобы помочь любимому, я готова на все... _______ - Меня уволили, - произносит Клим. - По статье. Обвинили в краже. - Но ты ведь этого не делал! - выдыхаю шокировано. - Конечно, нет! Меня подставили, Карина, - он сжимает мои руки. - Но нам с тобой никогда не дадут быть вместе. - Я готова бороться, - возражаю. - И за тебя, и за нашу любовь.
Дневник молодой девушки, которой чуть не пришлось заплатить слишком высокую цену за ошибки тех, кого она безоговорочно любила.