Обличитель - [53]
Нет, думал я печально, подходя к зданию фирмы, чего бы ни стоила моя интуиция, я все же боюсь, что ее высмеют эти господа. Поэтому, чтобы проверить до конца мою идею, я лучше перелезу вечером один через стену кладбища. Избави бог снова оказаться под властью тех, кто держит в руках золотые слитки и платежные ведомости: эти уже ничего не боятся. Но злые духи сделались настойчивыми: они вышли из своих убежищ и начали вынюхивать, что происходит за непроницаемыми дверями власть имущих. В общем, злые духи тоже осмелели.
Аберо с Центрального массива принадлежал к числу «прогрессистов». Он был заместителем директора по прогнозированию. В этот период обличений и появления трещины Аберо — бывший студент Горной школы, прельстившийся легкой наживой и перешедший в обширную сферу коммерции, — пользовался странной репутацией. Все знали, что он никогда не поднимется выше по служебной лестнице, ибо стал жертвой беспощадной самозащиты руководителей того времени, насмешливо вопрошавших: «Разве из ученого математика непременно должен выйти хороший торговец?» Как правило, этот тезис применялся к каждому, кто появлялся на предприятии в ореоле знаний, с солидным университетским багажом. Вот тут-то наши коммерсанты, разъедаемые жестокой завистью и грязным злословием, забывали о своих распрях, смыкали свои ряды и, приглушив взаимную вражду, кричали в кулуарах: «Подумаешь! Все как один восхищаются новичком и говорят: он кандидат юридических наук, лиценциат физики, доктор философии! Допустим, все это очень хорошо, но каким образом его ученость и культура помогут нам увеличить сбыт товаров? Сегодня нашим предприятиям нужны люди простые, те, кто трудятся, не мудрствуя лукаво! Вы думаете, это так легко — продавать? Ну что ж, пусть-ка он попробует, наш новичок! Пусть объедет наши поселки и предместья, пусть потрется среди миллионов потребителей на местах, тогда, быть может, он поймет, что, если хочешь торговать, не надо Залетать слишком высоко. К счастью, нашими фирмами управляют отнюдь не интеллектуалы, иначе что стало бы с нашим обществом потребления? Никто не сравнится с крепким и здравомыслящим администратором, который не растеряется при виде солнечного затмения и не впадет в мечтательность, глядя на порхающую бабочку; он не заглядывает далеко вперед, зато хорошо видит все, что происходит у него под носом, — видит, как мимо его дверей проносятся лопающиеся от обжорства моторизованные граждане и гражданки, направляясь в наши магазины. Да, правда, говорили эти сотрудники, занятые торговлей, мы с отвращением отворачивались от некогда почитаемых профессий и не терзали наши мозги бесполезными и постылыми науками, но мы узнали зато, чем надо торговать и как искусно упаковывать товары. Что же касается так называемой элиты, пусть она остается в своих лабораториях, пусть ищет способы усовершенствовать наши машины, наши приборы, наши средства коммуникации, наше больничное оборудование, моторы наших автомобилей и наши холодильники. Но пусть не суется в наши дела, в наши фирмы, в нашу торговлю, и не мешает нашему развитию и росту. Ведь мы не лезем преподавать вместо них!»
Таким образом Аберо был обезврежен, и фирма даже была ему благодарна за то, что он украшал своим присутствием совещания дирекции у Сен-Раме: последний никогда не упускал случая публично подчеркнуть широту своих взглядов, а также смелость своей системы подбора кадров, приводя в пример этого инженера из Горной школы. Итак, Аберо больше не вызывал опасений ни у кого из своих коллег, не считавших теперь зазорным уступить ему первенство в интеллектуальном плане: у нас-де есть один чертовски образованный тип, тем хуже для него, что он сюда попал. Таков был почетный смертный приговор, вынесенный сидевшему передо мной человеку со странным пронизывающим взглядом. Был ли он из «прогрессистов»? Об этом кое-где шли разговоры, и сам Аберо их не опровергал. В наше время всякое суждение о политических взглядах кого-либо из ответственных сотрудников весьма недостоверно. Разумеется, существуют левые партии, которые требуют более или менее радикального изменения общества, но теперь становится все труднее различать их сторонников внутри предприятий. Аберо и Ле Рантек были странно похожи друг на друга и в то же время похожи и на других своих коллег. Наверно, их роднило то, что все они «знали», как писал обличитель, и понимали необходимость применять известные методы управления. В те времена способность вести дискуссию об импорте нефти с заведующим отделом министерства экономики и финансов ценилась выше умения предсказать с помощью разностороннего анализа, какие политические и военные проблемы может вызвать энергетический кризис через двадцать или пятьдесят лет. Умение набросать широкую картину развития общества встречало, можно сказать, пренебрежение, а умение вычислить будущий курс лиры или кроны вызывало восхищение и давало смелому предсказателю право на руководящий пост. В ту пору политические взгляды отличались такой же неустойчивостью, как и курс западных валют. Многие административные сотрудники — дерзкие краснобаи, размахивавшие руками и жонглировавшие дешевыми парадоксами, — кричали на глазах у своего восхищенного патрона, что они сотрудничают и поддерживают левых. А тот в конце званого обеда шептал своим потрясенным слушательницам:
