Облако возмездия - [14]
— Я пойду, — неожиданно согласилась на прогулку Лаура. — Я же сказала, что не завтракаю, так что…
— А вы, Мария?
— О нет, я остаюсь! — с легким, вызывающим интерес акцентом открестилась журналистка. И сделала неуловимое движение ногами, бедра ее мелькнули, перетекли — будто шарик ртути поиграл своей поверхностью. О-о, все подмечал и реагировал соответственно Нетрой. — Я, как раз, завтракаю, — пояснила Хо. — Кроме того, хочу понаблюдать за вагонным турниром с самого начала. Если уж не судьба на большой ивент попасть, напишу про походный. Вагонный, так сказать. Статью все равно сдавать придется, от меня потребуют.
— Очень хорошо, — легко согласился господин Клер. — Делайте, как вам удобно. А мы пойдем на вокзал. Нам тоже все равно идти надо.
Когда Феликс отошел на пару шагов, за его спиной раздался взрыв хохота. Он не оглянулся. Плевать. Пропасть росла. Он поднял выше голову. Трижды плевать.
Выходная дверь из вагона была не заперта. Скорей всего ее никто и не запирал. Что странно. А что вообще было не странно в этой поездке? А ведь так все пафосно начиналось…
Вагон стоял не у перрона, гораздо дальше, да еще и насыпь в месте стоянки оказалась довольно высокой, поэтому подножка парила над землей высоко, что то облако, еще и отбрасывала ажурную тень. Может, и не как облако, тем не менее, спускаться было неудобно. Первым, прижимая переброшенный через руку пиджак, и держась за поручень другой рукой, кряхтя, спрыгнул господин Клер. Он сразу сбежал по щебенке вниз, где посреди бурьяна пролегала тропинка. Следом спустился Нетрой. Он остался у вагона, и когда на ступеньку встала Лаура, просто подхватил ее, обняв за ноги, и осторожно перенес на землю.
Тут случилась некоторая заминка. Он почему-то не сразу отпустил ее, так и стоял еще секунды три, обнимая. Он и сам не понял, почему так случилось. Она молча смотрела на него большими карими глазами, тоже не понимая, что происходит.
— Прости, — очнувшись, заторопился он, и, так же придерживая за руку, помог спуститься с насыпи.
После, на тропинке, он все разглядывал идущую впереди девушку, ее ладную фигурку в оливкового цвета комбинезоне, точно выставлявшем напоказ пухлую попку, и этот ее дурацкий плюшевый рюкзачок на тонких лямках за плечами, и испытывал странное, необъяснимое смущение. Что-то происходило. И ничего особого не происходило. Короче, он ничего не понимал. Да и к черту! К черту! Тут и понимать нечего! Он быстро переключился на продолжавший звенеть в ушах смех, уж больно тот задел его, и всю дорогу до вокзала думал уже только о нем.
Глава 3
Вокзал проходящих поездов
Вокзал открылся во всей своей провинциальной красе, едва лишь они прошли по пустынному перрону под вознесшимся над ним пешеходным переходом. Мостик нависал над многоструйной железной рекой, точно парализованный навеки козловой кран, предоставивший свою спину желающим для перехода на противоположный берег. Было что-то в его конструкции эдакое, производное от случайного катаклизма, что вполне соответствовало общей организации пространства.
Привокзальная площадь, на которой они очутились, имела довольно неровную каплеобразную форму. С одного края она ограничивалась железнодорожными путями, отороченными, словно меховой опушкой, несколькими купами лиственных деревьев. Отсюда же далеко вперед вытягивал свою лапу — покрытую чешуями изношенных деревянных ступеней, пологую, из нескольких сочленений, лестницу — мост. И справа, на приличном отдалении от путей, в глубине площади, что совсем не характерно для таких сооружений, — вокзал.
С большими окнами, в два этажа бетонный куб лепился спиной к стоявшему боком по отношению к железной дороге четырехэтажному зданию, в котором, видимо, и располагалась все основные службы железнодорожной администрации.
— Загубинка, — прочитал надпись накладными синими буквами на бетонном фронтоне господин Клер. И, с другого бока: — Вокзал. А, так это станция Загубинка, знаю такую! — почти обрадовался он. — Названа так, этсамое, по речке, Загубинке, которая протекает километрах в трех отсюда. Очень изгибается, понимаешь, то туда, то сюда, потому и название такое. Станция Загубинка, город Загубинск.
— Откуда сведения? — полюбопытствовал Феликс. — Изучаешь географию родного края?
— Я тут бывал. Как-то с друзьями приезжали сюда на охоту. Тут, этсамое, шикарная охота на косулю. Город сам по себе небольшой, кроме станции, депо и военных ничего больше нет, по сути. А дальше на север, — он махнул рукой, указывая куда-то за железную дорогу, — поросшие редкой тайгой сопки. Воля и простор. Вот там самая охота.
— А Магистраль?
— Что Магистраль? Живет своей жизнью. У них положено, по нормативам, через определенные расстояния устраивать депо, мастерские, смену локомотивных бригад… Не знаю, что еще. Вот, выпало на это место. По карте определили — просто ткнули пальцем. В результате появился поселок железнодорожников. Потом пришли военные, стал город. Другого предназначения у этого места нет. А до Магистрали тут вообще никто не жил.
— Нас-то, зачем здесь отцепили?
— Вот сейчас и узнаем.
Вокзал стоял на высоком фундаменте и был обустроен широким крыльцом, своеобразной террасой по кругу, с которой на две стороны — к путям и непосредственно на площадь, — спускались широкие ступени. Поднявшись на крыльцо, Нетрой с возвышения довершил осмотр пространства.
Иногда жизненные обстоятельства затягиваются на шее морским узлом. Герой романа Вениамин Лисицын, простой реставратор мебели, не стал им поддаваться, напротив, решил идти вперед и, чего бы это ему ни стоило, узнать, почему все силы мира ополчились против него. И у него получилось. Пройдя сквозь множество испытаний, заглянув за край и вывернув жизнь наизнанку, он победил – стал хозяином своей судьбы.
Читатель, перед вами сборник коротких рассказов, преимущественно о любви. Все тексты написаны очень давно, молодым человеком, чьи чувства были тонки, слова — искренни, а помыслы — чисты. Ко всему этому можно прикоснуться и даже приобщиться прямо сейчас. При создании обложки использовал изображение, предложенное автором.
Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.