Облако Пустоты. Жизнеописание и наставления великого чаньского учителя Сюй-юня - [36]

Когда я был в храме Шэн-инь, я отметил его работу в огороде наряду с его духовной практикой как редкую и достойную подражания. В том году, когда я разъяснял дисциплинарные правила в разных монастырях на нашей горе, он пришел ко мне и попросил полного посвящения, после которого попросил отпустить его в монастырь Шэн-инь.

Двадцать девятого дня третьего месяца после полуденной медитации он пришел во двор за главным залом. Там он надел свою рясу, собрал несколько пучков соломы и сел на нее, скрестив ноги, лицом на запад, и стал произносить имя Будды. Затем он поджег под собой солому и стал одной рукой звонить в колокольчик, а другой отбивать ритм в деревянное било в форме рыбы. В храме находилось много людей, но никто поначалу не ведал о том, что случилось. Монахи вне храма, заметившие пламя, войдя в храм, не обнаружили там этого бхикшу. Когда они вышли во двор, то увидели его неподвижно сидящим со скрещенными ногами на пепле. Его одежда осталась нетронутой огнем, хотя рыба-било и рукоятка колокольчика превратились в пепел.

Мне сказали о его смерти, но поскольку я готовился к церемонии зачтения заповедей бодхисаттвы в восьмой день следующего месяца, я не мог спуститься с горы. Я написал письмо Ван Чжуцуню, заведующему финансовым управлением, и Чжан Цзюэсиню, начальнику ирригационного отдела, с просьбой присутствовать на его похоронах от моего имени. Увидев это чудо, они доложили губернатору Тану, который пришел со всей семьей, чтобы его засвидетельствовать. Когда колокольчик извлекли из руки бхикшу, его тело, остававшееся до тех пор в прямом сидячем положении, рассыпалось, превратившись в кучу пепла. Присутствующие с благоговейным трепетом отнеслись к увиденному и укрепились в вере в буддадхарму. Губернатор Тан приказал местным властям провести трехдневную памятную службу, которую посетило несколько тысяч человек. После этого он описал этот случай для хранения в библиотеке провинции.

Мой 86-й год (1925–1926)

В том году после чтения заповедей я занимался толкованием сутр, и провел недельную чаньскую медитацию. Поскольку монастырские владения на горе составляли земельные угодья, большая часть которых нуждалась в вырубке леса, я пригласил сельчан на помощь общине. Они были счастливы, поскольку получали половину вырубленного леса. В том году должность губернатора провинции была упразднена и заменена административным комитетом. Таким образом, губернатор Тан ушел в отставку, но часто навещал нас, останавливаясь на нашей горе.

Мой 87-й год (1926–1927)

В том году в провинции Юньнань была тревожная жизнь. Солдаты были расквартированы по частным домам, и никто не знал покоя и не осмеливался пойти в поля для сбора урожая. Я отправился в штаб армии и обсудил ситуацию с командующим. Он издал указ, запрещающий его подчиненным задерживать крестьян, отправляющихся на поля в сопровождении монахов. В результате этого несколько тысяч крестьян пришли в монастырь, где монахи делились с ними сначала рисом, потом рисовой размазней, затем отрубями, когда кончились запасы риса, и, наконец, простой водой, чтобы облегчить муки голода. Они были глубоко тронуты и плакали, видя, что монахи страдают так же, как они. Только с улучшением положения крестьяне вернулись в свои дома, и с тех пор всегда при необходимости, добровольно, по зову сердца, шли защищать монастырь.

Став настоятелем монастыря Юньси, каждый год я читал заповеди, давал толкование сутрам и проводил недели чаньской медитации. В том году, когда я читал заповеди, на нескольких высохших деревьях сливы мэйхуа во дворе перед главным залом неожиданно распустилось 10 белых лотосов, а на капусте в огороде распустились синие лотосы, в сердцевинах которых были образы стоящего Будды. Упасака Чжан Чжосянь отметил это необычное явление гатхой, текст которой был вырезан на камне.

Мой 88-й год (1927–1928)

В том году я, как обычно, излагал основы учения, давал толкование сутрам и проводил недели чаньской медитации. Были выстроены новые залы священных реликвий и спальные помещения, а также реконструирована колокольня.

Мой 89-й год (1928–1929)

Я отправился вместе с упасакой Ван Цзюлином в Гонконг для сбора средств на изготовление очередных статуй Будды. Губернатор Гуандуна, генерал Чэнь Чжэньжу, послал представителя сопроводить меня в Гуанчжоу, где я остановился в доме престарелых Иянъюане. Мы вместе отправились в храм Нэнжэнь на горе Байюнь, где я вынужден был отказаться от сделанного им предложения вступить в должность настоятеля монастыря Наньхуа в Цаоси. Потом я продолжил свой путь через Амой и Фучжоу, возвращаясь в Гушань, где дал толкование сутрам. После этого я посетил монастырь царя Ашоки в Нинбо и поклонился останкам Будды, а оттуда отправился на остров Путо, где встретил учителя Вэнь-чжи. Он сопровождал меня до Шанхая, где я потом остановился в приюте Сяншань храма Лунгуан. К концу той осени преставился настоятель Дагун из монастыря Гу-шань, и монастырская община прислала за мной своего представителя в Шанхай. Год близился к концу, и я встретил в Шанхае Новый год.

Мой 90-й год (1929–1930)

В первом месяце я покинул Шанхай и вернулся на гору Гушань. Там я получил предложение стать настоятелем монастыря Гушань. Оно исходило от министра военно-морского флота Ян Шучжуана, административного главы провинции Фуцзянь, и от Фан Шэнтао, бывшего главы, которые пришли в сопровождении местной знати и чиновников. Я вспомнил место, где мне впервые обрили голову при вступлении в сангху, и о моем высокодобродетельном покойном учителе, и не нашел оправдания, позволявшего отказаться от этой должности. В общем, я принял предложение.