Облако Пустоты. Жизнеописание и наставления великого чаньского учителя Сюй-юня - [37]

Мой 91-й год (1930–1931)

В прошлом году на горе Гушань мне удалось улучшить жизнь монастыря в организационном отношении. Весной я попросил учителя Вэнь-чжи стать моим помощником в качестве управляющего (кармадана) на время чтения мною заповедей. В первом месяце того года я читал лекции о «Брахмаджала сутре» всему собранию. Во дворе монастыря росли два «железных» дерева с листьями, похожими на хвост феникса, посаженных, по преданию, около десяти столетий назад, во времена династии Тан, одно – принцем государства Минь (современная провинция Фуцзянь), а другое – настоятелем Шэн-цзянем. Эти деревья растут медленно и живут очень долго, распуская только один или два листка в год. В наше время они оба были высотой в десять футов, но никогда не цвели. Говорили, что они расцветут не раньше чем через тысячу лет. Но во время чтения заповедей они расцвели в полную силу. Люди, местные и приехавшие издалека, толпами собирались в монастыре, чтобы взглянуть на них. По этому случаю учитель Вэнь-чжи сделал соответствующую надпись.

Мой 92-й год (1931–1932)

Я продолжал служить настоятелем монастыря Гушань, где читал заповеди, давал толкование сутрам, основал школу практики винаи и построил храмы Пинчу, Силинь и Юньо.

Мой 93-й год (1932–1933)

Весной во время чтения заповедей пришел седовласый бородатый старик с необычным лицом и сразу направился в комнату настоятеля, где, встав на колени, стал просить меня обучить его правилам практики винаи. Я спросил, кто он такой. Он ответил, что его фамилия Ян и что он родом из Наньтая. Монах по имени Мяо-цзун, в то время слушающий заповеди, также был родом из Наньтая. Он сказал мне, что никогда прежде не встречал этого старика. Старик бесследно исчез после слушания заповедей бодхисаттвы и раздачи удостверений о принятии пострига.

Когда Мяо-цзун вернулся в Наньтай, он обнаружил в храме Лунван (Правитель драконов) статую, не только сильно походившую на того старика, но и державшую в руках удостоверение о принятии пострига. Новость о том, что Правитель драконов получил наставления, распространилась по всему Наньтаю. В то же время в храм пришел с целью получить полное посвящение в духовный сан упасака из Гуандуна по имени Чжан Ютао, бывший академиком во времена предыдущей династии Цин. Ему дали дхармовое имя Гуань-бэнь (Созерцающий корень) и поручили составить каталог сутр в библиотеке монастыря Гушань. После церемонии я попросил учителя Цы-чжоу дать толкование четырех разделов винаи в зале дхармы, а учителей дхармы Синь-дао и Инь-шунь – заняться обучением новичков в школе винаи.

Мой 94-й год (1933–1934)

В ту весну я попросил учителя дхармы Инь-цы дать толкование «Брахмаджала сутры» в период чтения заповедей. В первом месяце года японская армия заняла шанхайское укрепление и создала напряженность во всей стране. Поскольку Девятнадцатая действующая армия объявила чрезвычайное положение, все храмы провинции отказывались принимать гостей в лице монахов за исключением монастыря Гушань, который все еще принимал монахов, прибывавших морем. Собралось порядка пятнадцати или шестнадцати сотен монахов в нашем монастыре, но, несмотря на наши скудные запасы продуктов, на кашу по утрам и рис на обед хватило. На шестом месяце была завершена подготовка к открытию парка-заповедника для животных. В стае гусей, присланных упасакой Чжэн Циньцяо для заповедника, был один необычный гусак, весивший около шестнадцати цзиней. Заслышав стук монастырского деревянного била, он расправлял крылья и вытягивал шею. В главном зале он весь день глазел на будда-рупу. Месяцем позже он умер, стоя перед изображением Будды, но не упал на пол. Упасака Чжэн удивился такому необычному явлению и попросил кремировать птицу по всем буддийским правилам. На седьмой день во время кремации не чувствовалось никакого запаха разложения. Была вырыта общая могила для пепла всех умерших и кремированных птиц.

Мой 95-й год (1934–1935)

Весной, в качестве следующего шага в направлении улучшения работы школы винаи, я попросил учителя дхармы Цы-чжоу стать ее директором. На втором месяце, во время вечерней медитации, находясь в состоянии между сном и бодрствованием, я увидел шестого патриарха [77], который подошел ко мне и сказал: «Пора тебе возвращаться».

На следующее утро я сказал своему ученику Гуань-бэню: «Прошлой ночью я видел во сне шестого патриарха, который призывал меня вернуться назад. Может быть, моя обусловленная законом причины и следствия жизнь (в этом мире) подходит к концу?» Мы побеседовали с Гуань-бэнем ко взаимному утешению. На четвертом месяце мне опять приснился шестой патриарх, трижды побуждающий меня вернуться назад. Я был очень удивлен этим, но вскоре после этого получил несколько телеграмм от администрации провинции в Гуандуне с приглашением принять и реставрировать храм шестого патриарха. Я вспомнил об этом святом месте шестого патриарха (Хуй-нэна). Оно остро нуждалось в ремонте, который не производился со времен последней реставрации учителем Хань-шанем (1546–1623), так что я отправился в Линнань (древнее название провинции Гуандун).

Генерал Ли Ханьхунь, командовавший армией в северной части Гуандуна, в свое время отмечал, что монастырь Наньхуа находится в полуразрушенном состоянии, и произвел кое-какие мелкие ремонтные работы, которые начались в ноябре 1933 г. и закончились в октябре 1934-го.