Обитель - [23]

– Гражданка! – К ней бросился следователь, и Элеонора послушно опустила простыню на место. Она уже увидела все, что нужно. На шее у трупа молодой женщины была черная татуировка: заштрихованный круг, похожий на бездонный колодец.

Глава восьмая

Телевизора в кабинете митрополита не было, о содержании экстренного новостного блока на «Карелии» он узнал от игумена Успенского монастыря. Тот приехал в канцелярию сам, не отзвонившись даже секретарю, и прошел в кабинет без стука. Не из неуважения или спешки, а потому что знал, что митрополит такое позволяет, если дело срочное.

Иосиф сидел, как всегда, за компьютером, больная рука опущена в пластиковый тазик с кипятком, стоящий на специальной табуретке.

– Они братьев забрали. – Игумен встал перед столом, руки опустил по швам, будто на военном смотре. – И еще женщину, которая братьям представилась Варварой. Всех увезли в участок в городе.

Митрополит молчал.

– Одному из братьев позволили позвонить, – сказал игумен.

– Давно задержали? – спросил митрополит.

– Ночью еще. – Игумен опустил голову. – Но брату телефон дали только что. Он говорит, приехали полицейские, заставили закончить работу, а потом всех увезли. И это еще не все.

Игумен замялся, не зная, достать ли телефон или попросить митрополита включить компьютер. Митрополит его не торопил.

– В новостях сказали, что сгорел лесной монастырь, десятки жертв. – Игумен снова посмотрел на митрополита, заговорил увереннее, потому что эту часть разговора репетировал в машине. Знал, что митрополит не смотрит новости. – Сказали, что полицейские эксперты находятся на месте пожара, но следователь уже рассматривает версию о намеренном поджоге. Кроме того, следователь сказал, что к делу уже подключился уполномоченный по правам детей – среди жертв есть дети, эксперты утверждают, что есть основания полагать…

Митрополит поднял здоровую руку, и игумен тут же замолчал.

– Ступай, – сказал митрополит. – С братьями в участке не связывайся, следователя в монастырь не пускай. Езжай к братьям на склад, с собой забери только тех, кто из них ездил в последние дни в Обитель, за теми следи в оба. Остальных наставь сидеть тихо.

Игумен кивнул и быстро вышел, на ходу вытаскивая из кармана ключи от машины.

До склада, на котором распределялись церковные продукты и где жили братья, водившие грузовики, от канцелярии было рукой подать. Уже десять минут спустя игумен припарковал машину и направился к зданию склада.

Это был двухэтажный ангар, в свое время перестроенный под общежитие с двумя гаражами, в которые ставились грузовики. Игумен открыл дверь собственным ключом, вошел внутрь.

Сразу услышал голоса братьев – те о чем-то спорили, перекрывая шум телевизора.

– Да как! – крикнул один. – Я Юлика, что ли, не знаю?!

– Не шуми, – заметили ему. – Все может быть…

Вдруг все замолчали, и игумен поспешил вниз по коридору. Братья услышали его шаги, и теперь было неудобно от них скрываться.

Ева оторвала взгляд от книжки, потому что в комнату вошел новый человек. Это был немолодой дерганый мужчина с покрасневшим лицом. Одет он был не так, как остальные братья, – в длинное черное платье. Ева усмехнулась, показала себе в кулак крест пальцами.

Муж, который сидел рядом в старом кресле, приподнялся, поклонился. Так же сделали и остальные, и Ева поскорее встала, опустила голову.

Последовало быстрое благословение, а потом взрослые продолжили свой разговор, за которым Ева не следила, потому что ничего в нем не понимала. Она снова открыла книгу, стала разглядывать картинки. Краем уха только слушала приятные низкие голоса.

– Брат Адриан только что из Обители, – сказал один из братьев. – Вчера приехал.

Новый мужчина спросил:

– Что там случилось?

Муж снова стал объяснять про то, как вчера в Обитель нагрянула полиция, как попытались отца и остальных задержать, а он один с Евой сбежал.

– Прям полиция приезжала? – обратился новый мужчина к Еве. Она быстро закрыла книгу, снова встала. Муж ей еще ночью объяснил, что именно нужно говорить, но она и так помнила.

– Был полицейский, – сказала она. – На машине.

– Молодец. – Муж ее погладил по голове и снова обратился к новому: – Девочка испугана сильно. Я и сам не оправился пока.

Дальше муж молчал, а братья объясняли про то, как полицейские стали стрелять, как ранили Адриана, как тот еле уехал, угнав их же машину. Новый больше вопросов не задавал, только в самом конце спросил, где машина. Братья объяснили, что вывезли ее за город еще ночью.

Ева с трудом разбирала слова в книге, потому что голова соображала нехорошо. Достала из кармана шоколадку, отломила маленький кусочек. Муж ей сказал больше сразу всю не съедать, растягивать, поэтому она сунула остаток шоколадки обратно.

В книге было много картинок, и Ева меньше читала, а больше угадывала, что там разные сказки написаны. Например, на одной странице была изображена женщина, у которой лицо было закрыто двумя черными кружками на дужках. Это, конечно, была Яга, о которой Баба рассказывала редко, только если дети совсем плохо себя вели.

В лесу, у большого глубокого озера, жила Яга. Старая, страшная, худая как скелет, с большими черными дырками вместо глаз. Яга жила в маленьком доме, ездила по окрестностям, собирала грибы и ягоды. Ездила на ступках – детях без стоп и ладоней, которые с ней в избе жили. Днем Яга складывала их за печкой, как бревнышки, а ночью вытаскивала, раскладывала на земле, хваталась за их спины ногами, своими длинными когтистыми пальцами, и понукала, чтобы везли ее по лесу от куста к кусту, от мшистого камня к болотку, к роще, с холма на холм, через речки и топки.