Обезьяна зимой - [46]
— Ну ладно. Только чтоб вам помочь. Минутку — я переоденусь.
Им пришлось несколько раз проделать путь до бухточки и обратно, пока они перетащили все ящики. В описи было указано: двадцать три петарды и десять батарей разноцветных салютов.
Несмотря на поздний час, в «Стелле» не стихало оживление. Одни иностранцы еще сидели за столиками в ресторане, другие никак не могли разойтись по номерам и шумно болтали на своих тарабарских языках, застряв на лестнице и в коридоре. Мари-Жо зевала, она то и дело забегала к Сюзанне зарядиться нервной энергией, это было все равно что ущипнуть себя для бодрости. Впрочем, внешне смятение мадам Кантен почти никак не проявлялось. Чемодан Альбера остался на столе, рядом с ним пристроили чемодан Фуке, так они и стояли, словно два надгробия. Катастрофа поражает жертвы слепо, не выбирая.
Когда первый взрыв тряханул дом, Сюзанна, как и большинство тигревильцев, решила, что это мина, — несмотря на все старания саперов, такое изредка еще случалось. Ее охватила тревога, многих горожан — любопытство. Вскоре с улицы донеслись топот и громкие выкрики. Сюзанна вышла на порог: в небе под оглушительный грохот порхали «саксонские бабочки», распускались «веера с сюрпризами», вертелись «огненные колеса», переливались «висячие сады».
— Very nice! — восторженно крикнул какой-то англичанин. — Is it звук и свет?
Сюзанна не собиралась бежать вместе с толпой на бульвар Аристида Шани, но ее окликнул Эно:
— Поздравляю, мадам Кантен! Это, кажется, Альбер резвится на берегу?
В голосе его было злобное торжество.
Сюзанна сорвалась с места. На дальнем конце уходящего в море прогулочного пирса толпились люди, все глядели в сторону Чаячьей бухты, которая полыхала в отблесках «волшебного каскада с множественными эффектами, пятнадцатью цветными фонтанами и сорока восточными ракетами». По берегу то сверкающими силуэтами, то черными тенями метались двое — Сюзанна узнала мужа и Фуке. В пожарном зареве они сновали между блиндажами, поджигая фитили батарей. Несмотря на пышные магниевые хризантемы, это так напоминало войну, что кое-кто опять заговорил о минах и несколько добровольцев вызвались идти усмирять дерзких пиротехников.
Фуке возился с батареей «римских свечей» и временами посматривал на Кантена, любуясь им: взмокший от пота, с разводами сажи на лице, он готовил к запуску «большой финальный букет из сотни зарядов разных видов и калибров» (так говорилось в инструкции). Внезапно Габриель схватил его за плечо:
— Смотри-ка! Смываемся, живо!
По песчаному пляжу с угрожающим видом подступали добровольцы-спасатели, растянувшись цепочкой, чтобы отрезать друзьям пути к отступлению, за ними спешила готовая вести переговоры Сюзанна. Раскинувшийся в это мгновение ослепительный «большой букет» образовал световую завесу, под прикрытием которой Кантен потащил Фуке к скалам. Огненные диски на взлете окружали их головы нимбами, как у святых. Ландрю с ними не было, он давно ушел.
— Если сдюжишь, можно вскарабкаться наверх прямо по скалам.
И они полезли, сначала утопая ногами в сыпучем щебне, потом цепляясь за корни растущих на голом камне чахлых елок. Для своего возраста Кантен был невероятно крепок. Фуке первым выбился из сил и попросил сделать передышку.
— Ты, я вижу, рад-радешенек поучить меня карабкаться по скалам, — с обидой сказал он.
Кантен расхохотался:
— Дурень! Такие вещи вытворяешь только под градусом. Давай за мной. Я не хочу, чтоб тебя растерзала толпа.
— Почему меня?
— Потому что они злы именно на тебя. Им ведь надо, чтоб один был хороший, другой плохой, и никак иначе. Меня они знают давно, а вот ты нарочно явился сбить меня с пути истинного.
— Нет, это тебя побьют камнями за то, что ты обманул их доверие.
— Значит, умрем вместе. Лезь сюда.
— Где мы будем ночевать?
— В амбаре. Помнится, я там частенько бывал в конце войны.
Сиротливые, заросшие травой поля пережидали темень. Кантен узнал люцерну, хлев, обгорелую стенку.
— Всё, Габриель, пришли.
Фуке осмотрелся. Тишина и покой. Далеко внизу покойно катились холодные белые гребни Ла-Манша. Он лег в сухую траву и провалился в забытье. Кантен устроился рядом. Сон накрыл их железной ладонью.
ГЛАВА 7
Кантен проснулся первым. Далекие колокола взбалтывали серый рассвет. Над головой кружила муха, последняя этой осенью, единственная на всю округу. Он готов был счесть ее дурным предвестием, но перевел взгляд на спящего Фуке — тот лежал, съежившись и накрыв голову курткой, — и на душе у него потеплело. Из всех вчерашних приключений он смутно помнил одно: у мальчишки Габриеля вроде бы нашлась дочка, и это показалось ему таким забавным, что он тотчас растолкал приятеля — проверить, правда ли. Оказалось, правда! В кои-то веки пьяные видения совпали с реальностью. Взяв Мари за исходную точку, они попытались восстановить подвиги прошлой ночи, одновременно приводя в порядок свою одежду. Этот походный туалет на морском ветру придал им сил. И теперь, несмотря на весьма потрепанный вид — спутанные волосы, буйная щетина, мятая одежда, — души их были вполне свежи. Фуке радовался тому, что в десять часов увидится с дочерью, Кантен вспоминал, как поставил на место Эно. Выходка с фейерверком относилась к более позднему периоду и представлялась им довольно смутно. Они сочли за лучшее не углубляться в этот эпизод, понимая, что это может быть чревато неприятными открытиями. Сейчас, с утра, им казалось, что разделенная на двоих вина становится меньше, а от Лa-Гийомета с Крокболем
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Мех форели» — последний роман известною швейцарского писателя Пауля Низона. Его герой Штольп — бездельник и чудак — только что унаследовал квартиру в Париже, но, вместо того, чтобы радоваться своей удаче, то и дело убегает на улицу, где общается с самыми разными людьми. Мало-помалу он совершенно теряет почву под ногами и проваливается в безумие, чтобы, наконец, исчезнуть в воздухе.
Каждая новая книга Патрика Модиано становится событием в литературе. Модиано остается одним из лучших прозаиков Франции. Его романы, обманчиво похожие, — это целый мир. В небольших объемах, акварельными выразительными средствами, автору удается погрузить читателя в непростую историю XX века. Память — путеводная нить всех книг Модиано. «Воспоминания, подобные плывущим облакам» то и дело переносят героя «Горизонта» из сегодняшнего Парижа в Париж 60-х, где встретились двое молодых людей, неприкаянные дети войны, начинающий писатель Жан и загадочная девушка Маргарет, которая внезапно исчезнет из жизни героя, так и не открыв своей тайны.«Он рассматривал миниатюрный план Парижа на последних страницах своего черного блокнота.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…