Обетованная земля - [61]
— Только от эмигрантов?
Она кивнула:
— От банкиров можно, но они почти ничего не дают.
— А эмигранты?
— Эти готовы отдать последний грош. Бедность приучает к благодарности, господин Зоммер.
Я изумленно смотрел ей вслед. Потом я взял миску и направился к себе в комнату.
— Гуляш! — заявил я, проходя мимо Мойкова. — От венгерской поварихи. Ты уже пообедал?
— К сожалению. Съел гамбургер в аптеке на углу. С кетчупом. И кусок яблочного пирога. Типично американский обед.
— И я тоже, — пожаловался я. — Тарелку переваренных спагетти. Тоже с кетчупом. А на десерт тоже яблочный пирог.
Мойков снял с миски крышку и принюхался:
— Да тут на целую роту! А аромат какой! Что там твои розы! А лучок какой разваристый!
— Считай, что ты приглашен, Владимир!
— Не уноси миску в комнату. Поставь ее лучше ко мне в холодильник рядом с водкой. В твоей комнате слишком тепло.
— Ладно.
Я взял письмо и отправился к себе наверх. Окна в моей комнате были широко распахнуты. Со двора и из соседних окон раздавалось хныканье радиоприемников. В апартаментах Рауля шторы были задернуты. Из-за них доносились приглушенные звуки граммофона, игравшего вальс из «Кавалера роз». Я распечатал письмо Танненбаума-Смита. Оно оказалось коротким. Я должен был позвонить антиквару Реджинальду Блэку. Танненбаум с ним уже переговорил. Блэк ждет моего звонка послезавтра. Успеха!
Я медленно сложил письмо. Мне казалось, что замызганное боковое крыло гостиницы перед моим окном вдруг превратилось в аллею. Внезапно у меня обнаружилось что-то вроде будущего. Какой-то путь, а не закрытая дверь, как раньше. Новая жизнь, обыденная и потому непостижимая. Я сразу же спустился в холл и набрал номер. Ждать до послезавтра я был не в силах. К телефону подошел сам Реджинальд Блэк. У него был низкий, немного нерешительный голос. Пока мы говорили, в трубке слышались отдаленные звуки музыки. Сперва я подумал, что это галлюцинация, но потом понял, что у Блэка тоже играет граммофон. Он играл тот же вальс из «Кавалера роз», что доносился из апартаментов Рауля. Я принял это за добрый знак. Блэк назначил мне встречу через три дня. В пять часов вечера. Я положил трубку, но музыка почему-то не умолкла. Я обернулся и выглянул во двор. Окна Рауля были снова открыты. Теперь его граммофон заливался на весь двор, забивая слабые звуки джаза и проникая даже в темную телефонную будку, стоявшую возле регистрационной стойки. Ох уж этот вездесущий «Кавалер роз»!
— Что с тобой? — спросил Мойков. — У тебя такое лицо, будто ты только что столкнулся с призраком.
Я кивнул.
— С призраком величайшей авантюры на всем белом свете: мещанского уюта и обеспеченного будущего.
— Тебе не стыдно так говорить? Значит, у тебя есть работа?
— Может быть, — ответил я. — Подпольная, разумеется. Но давай пока не будем об этом говорить. А то вдруг синяя птица возьмет и улетит.
— Ладно. Как насчет молчаливой, обнадеживающей рюмочки?
— Как всегда, с удовольствием, Владимир!
Пока он доставал бутылку, я оглядел себя с головы до ног. Моему костюму было уже восемь лет, и он порядком износился. Он достался мне в наследство от Зоммера, а Зоммер и сам его долго носил. До сих пор я об этом не беспокоился, к тому же какое-то время у меня был еще один костюм, но потом его украли.
Мойков заметил мой критический взгляд. Он рассмеялся:
— Сейчас ты похож на озабоченную мамашу. Первый признак мещанского быта! Чем это вдруг тебе не понравился твой костюм?
— Он слишком заношенный!
Мойков пренебрежительно махнул рукой:
— Подожди, пока окончательно не устроишься на работу. А там видно будет.
— А новый сколько может стоить?
— В «Браунинг Кинге» долларов семьдесят. Может, чуть больше или чуть меньше. У тебя они есть?
— С мещанской точки зрения нет, а с точки зрения игрока — да. Все, что осталось от китайской бронзы.
— Ну так промотай их, — посоветовал Мойков. — Тогда переход к мещанской жизни покажется тебе менее постыдным.
Мы осушили свои рюмки. Водка оказалась очень холодной и по-особому пряной.
— Чувствуешь новый привкус? — спросил Мойков. — Конечно, не чувствуешь. Это зубровка. Водка на травах.
— Откуда у тебя эти травы? Из России?
— Это секрет! — Он снова наполнил рюмки и закупорил бутылку. — А теперь за твое блестящее будущее в качестве бухгалтера или продавца! Как у Хирша.
— Как у Хирша? Почему это?
— Он приехал сюда как этакий сэр Галахад Маккавейский, а теперь продает детишкам радиоприемники. Вот такие вы авантюристы!
Я позабыл о словах Мойкова, как только вышел на улицу. Дойдя до угла, я остановился перед небольшой цветочной лавочкой. Ее владельцем был один итальянец, торговавший также и фруктами. Цветы у него не всегда были самые свежие, зато и стоили недорого.
Хозяин лавки как раз стоял в дверях. В Америку он приехал лет тридцать тому назад из городишка под названием Каннобио; а меня туда однажды выслали из Швейцарии, что нас и связывало. На фрукты он давал мне пятнадцать процентов скидки.
— Как дела, Эмилио? — спросил я.
Он пожал плечами:
— Должно быть, в Каннобио сейчас хорошо. Самое время купаться в Лаго-Маджоре [29]. Если бы там только не было этих чертовых немцев!
— Недолго им там еще оставаться.
«Жизнь взаймы» — это жизнь, которую герои отвоевывают у смерти. Когда терять уже нечего, когда один стоит на краю гибели, так эту жизнь и не узнав, а другому эта треклятая жизнь стала невыносима. И как всегда у Ремарка, только любовь и дружба остаются незыблемыми. Только в них можно найти точку опоры. По роману «Жизнь взаймы» был снят фильм с легендарным Аль Пачино.
Роман известного немецкого писателя Э. М. Ремарка (1898–1970) повествует, как политический и экономический кризис конца 20-х годов в Германии, где только нарождается фашизм, ломает судьбы людей.
Они вошли в американский рай, как тени. Люди, обожженные огнем Второй мировой. Беглецы со всех концов Европы, утратившие прошлое.Невротичная красавица-манекенщица и циничный, крепко пьющий писатель. Дурочка-актриса и гениальный хирург. Отчаявшийся герой Сопротивления и щемяще-оптимистичный бизнесмен. Что может быть общего у столь разных людей? Хрупкость нелепого эмигрантского бытия. И святая надежда когда-нибудь вернуться домой…
Роман «Триумфальная арка» написан известным немецким писателем Э. М. Ремарком (1898–1970). Автор рассказывает о трагической судьбе талантливого немецкого хирурга, бежавшего из фашистской Германии от преследований нацистов. Ремарк с большим искусством анализирует сложный духовный мир героя. В этом романе с огромной силой звучит тема борьбы с фашизмом, но это борьба одиночки, а не организованное политическое движение.
Антифашизм и пацифизм, социальная критика с абстрактно-гуманистических позиций и неосуществимое стремление «потерянного поколения», разочаровавшегося в буржуазных ценностях, найти опору в дружбе, фронтовом товариществе или любви запечатлена в романе «Три товарища».Самый красивый в XX столетии роман о любви…Самый увлекательный в XX столетии роман о дружбе…Самый трагический и пронзительный роман о человеческих отношениях за всю историю XX столетия.
В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.
Творчество Василия Георгиевича Федорова (1895–1959) — уникальное явление в русской эмигрантской литературе. Федорову удалось по-своему передать трагикомедию эмиграции, ее быта и бытия, при всем том, что он не юморист. Трагикомический эффект достигается тем, что очень смешно повествуется о предметах и событиях сугубо серьезных. Юмор — характерная особенность стиля писателя тонкого, умного, изящного.Судьба Федорова сложилась так, что его творчество как бы выпало из истории литературы. Пришла пора вернуть произведения талантливого русского писателя читателю.
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Слегка фантастический, немного утопический, авантюрно-приключенческий роман классика русской литературы Александра Вельтмана.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
Британская колония, солдаты Ее Величества изнывают от жары и скуки. От скуки они рады и похоронам, и эпидемии холеры. Один со скуки издевается над товарищем, другой — сходит с ума.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.