Обещания и Гранаты - [6]

Я смотрю на табличку с именем сотрудника — Марселин, написано большими печатными буквами — молча в течение нескольких секунд, задаваясь вопросом, является ли это еще одной уловкой Матео, чтобы спровоцировать меня на ссору, или что-то похуже. Тем не менее, я не хочу, чтобы он устраивал сцену и оттягивал неизбежное, поэтому следую за этой женщиной по коридору в спальню Матео.

Оказавшись внутри, я останавливаюсь, отмечая, что она так же похожа на комнату для гостей, как и та, которую я только что покинула; без намека на памятные или личные вещи, загромождающие стены или комод, как будто эта комната принадлежит призраку.

Или, понимаю я , когда нахожу Матео, сидящего на краю кровати, кого-то на пути к тому, чтобы стать им.

-Какого хрена? - шиплю я, спеша к нему.

Он хватается за живот, сгибается, чтобы яростно броситься в сторону пластиковой корзины для мусора, находящейся у него в руках

-Господи, Матео, что случилось?

Втягивая воздух, который звучит так, будто у него перехватывает горло, он смотрит на меня остекленевшими глазами, паника пронизывает его карие радужки. Глубокий багровый румянец ползет по его обнаженной коже, и его рука неловко вытягивается, ни за что не хватаясь, когда из него вырывается еще одна волна рвоты.

-Я слышал это пищевое отравление, - раздается голос откуда-то позади меня. - Хотя не похоже на настоящее.

Голос, который я знаю лучше, чем свой собственный.

Он ласкает мою кожу, его тепло пробегает по задней части моей шеи, говоря, что владелец близко.

-Что ты думаешь, малышка?

Блестящие капельки пота вдоль линии каштановых волос Матео, и корзина выпадает из его рук на пол, опрокидываясь на бок, когда он падает в конвульсиях.

Мой желудок сжимается, желчь подступает к горлу, когда рядом со мной материализуется голос, физическое проявление фантома, от которого я пыталась избавиться последние несколько недель.

Я молчу, страх сжимает все мое существо в своих когтях, сжимает до тех пор, пока я не становлюсь совершенно беспомощной, наблюдая, как мой жених корчится на кровати, хватая и пуская слюни.

Даже несмотря на то, что мужчина рядом со мной - врач.

Его присутствие говорит мне, что прямо здесь, прямо сейчас, он помощник моего отца.

Что это был удар.

Когда тело Матео ослабевает, его жизненная сила истекает из тела в течение нескольких минут, я наблюдаю за Кэлом Андерсоном со своего периферийного зрении, пытаясь отстраниться от человека, который когда-то меня заботил.

Мужчина, который лишил меня девственности восемь недель назад и бросил еще до восхода солнца, покрытой множеством шрамов.

Взъерошенные, чернильно-черные волосы зачесаны назад, как будто он провел много времени, укладывая их. Его челюсть достаточно остра, чтобы резать стекло, покрыта тонким слоем щетины и обрамляет костную структуру в стиле Адониса, в то время как темные глаза больше напоминают зло, которым он, по слухам, является.

Он возвышается надо мной, выше, чем кто-либо другой, кого я когда-либо знала, черный материал его дорогого костюма идеально облегает каждую мышцу и изгиб стройного, крепкого тела.

Его рука в перчатке поднимается, направляя сотовый телефон в мою сторону, и я понимаю, что он делает.

Почему меня вызвали сюда.

-Давай поболтаем.

ГЛАВА 3

Кэл

Мой член напрягается под брюками, когда Елена облизывает свои пухлые губы, ее мягкие глаза прикованы к трупу перед нами. Я пытаюсь сосредоточиться и сфокусировать взгляд на чем-нибудь другом, но не могу перестать вспоминать, каково это было, когда они принимали меня, сосали, как будто от этого зависела ее жизнь.

-Ты вернулся, - шепчет она.

Она моргает снова и снова, как будто не может до конца поверить в то, что видит.

-Неужели он...

-Мертв? - спрашиваю я, нажимая кнопку записи на своем телефоне,

чтобы остановить видео. Засовывая его в карман пальто, и киваю, наконец отрываясь от ее рта, чтобы заметить невидящий взгляд Матео. - Вполне. Уверяю тебя.

Замолчав на несколько ударов сердца, вижу, как плавно поднимается и опускается ее грудь, которая напрягается под белым кружевным материалом платья. Она более прикрыта, чем я когда ее видел в последний раз, платье чуть больше, чем оболочка, которая облегает , как вторая кожа, но почему-то она никогда не выглядела более распутной.

Возможно, дело в контексте: она, в свадебном платье, стоит над мертвым телом своего жениха. И все же ее единственная настоящая реакция была на меня, как будто его смерть не имеет для нее никакого значения.

Наклоняясь, она прижимает два пальца к яремной вене Матео, и мои плечи напрягаются, мысль о ее ДНК где-то рядом с ним заставляет меня нервничать. Не потому, что меня волнует, замешана ли она — в любом случае, через несколько часов это не будет иметь значения, — а потому, что я просто не хочу, чтобы она прикасалась к нему.

Диадема, запутавшаяся в ее волосах, колышется при движении, а тушь размазывается под веками, отчего она выглядит угрюмой и побежденной, хотя я знаю, что она совсем не такая.

Я присматривал за ней после того, как ей исполнилось восемнадцать, выполняя долг перед ее отцом, прежде чем позволил моей развращенности овладеть собой, уступив, когда она попросила меня погубить ее.