Обещание страсти - [94]

— Мы можем заняться этим, когда вернемся из Сан-Франциско. — Люк кивнул и вдруг остановился в дверях спальни, все еще держа ее за руку.

— Кизия, я хочу, чтобы ты кое-что поняла. Они могут забрать меня прямо со слушаний. Я хочу, чтобы ты это знала и примирилась с этой мыслью, потому что, если так случится, если так случится… Чтобы ты не впадала в панику и не переживала.

— Не беспокойся, я буду держать себя в руках. — Голос Кизии был тихим и дрожащим.

— Nobless oblige? — Люк сказал это так задорно, что Кизия улыбнулась. «Положение обязывает». На этом она выросла и следовала этому правилу всю свою жизнь. Положение обязывает держать спину прямо, даже если кто-то ломает тебе пальцы, улыбаться, когда в глазах темнеет от боли. Положение обязывает уметь сервировать стол, даже если крыша рушится тебе на голову. Nobless oblige.

— Да, nobless oblige и кое-что еще. — Сейчас ее голос снова стал сильным. — Я думаю, что смогу выдержать, потому что я люблю тебя всем сердцем. Не волнуйся, я не впаду в панику и не наделаю глупостей. — Но в глубине души Кизия не могла это принять. С Люком не может ничего случиться. И ничего не случится…

— Ты — моя прекрасная леди, дорогая Кизия, — сказал Люк и снова обнял ее. И они еще долго стояли, прижавшись друг к другу, в дверях спальни.

Глава 25

В самолете им опять стало весело. Они летели первым классом. Он был счастлив, в своих замшевых коричневых туфлях и с новым желто-коричневым «дипломатом». Смеясь, они пришли к выводу, что коричневая замша выглядит роскошнее всего.

— Лукас, убери ноги, — сказала она, увидев, что он демонстративно высунул одну ногу в проход.

— Тогда они не увидят моих туфель. Он зажег сигару и помахал кончиком галстука от Пуччи.

— Вы пижон, мистер Джонс.

Они нежно посмотрели друг на друга, вызвав улыбку стюардессы. Красивая пара. И неправдоподобно счастливая.

— Хочешь шампанского? — спросил он, роясь в «дипломате».

— Не думаю, что нам дадут его до взлета.

— Это их дело. Я взял с собой, — сказал он и широко улыбнулся ей.

— Лукас, ты серьезно?

— Абсолютно.

Он достал бутылку марочного «Мюэ э Шандон» и два пластмассовых стаканчика, а еще маленькую баночку икры. За четыре месяца он приобщился к ее стилю жизни, оставаясь, однако, верным своим взглядам. Они взяли лучшее от двух миров и создали свой собственный. Атрибуты «шикарной» жизни в основном забавляли его, но к некоторым он пристрастился. Например, к икре. Или паштету. Туфли от Гуччи были шуткой, она знала, что именно так он к этому отнесется, поэтому их и купила.

— Будешь?

Она кивнула и, улыбнувшись, потянулась за пластмассовым стаканчиком.

— Что ты нашла в этом смешного?

— Кто, я?

Тут она залилась смехом, наклонилась к нему и поцеловала.

— Сейчас поймешь.

Она открыла свою дорожную сумку и показала на лежащую сверху бутылку. «Луи Родерер». Не такое выдержанное, как «Мюэ», но тоже неплохое.

— Шикуем, дорогая?

— Устроим дегустацию.

Они с удовольствием осушили шампанское и набросились на икру. Потом, обнявшись, смотрели кино и обменивались старыми шутками, которые с каждой минутой и с каждой рюмкой становились все глупее. Все было так, как если бы они отправились в отпуск. Он обещал, что следующий день целиком посвятит ей. Никаких встреч, никаких друзей. Весь день будет принадлежать только им. Она забронировала номер в отеле «Фермой». Номер в башне. Сто восемьдесят долларов в сутки — ну и черт с ним-!

Самолет плавно приземлился в Сан-Франциско около трех часов дня. В их распоряжении было полдня и целый вечер. Лимузин, который они наняли, уже ждал их. Шофер взял их багажные квитанции, так что они могли прямо направиться к машине. Лукас, как и Кизия, хотел избежать огласки. Она была ни к чему.

— Ты думаешь, он обратил внимание на мои туфли?

Она бросила на них задумчивый взгляд.

— Наверно, мне надо было купить красные.

— Наверно, нам надо было заняться любовью во время фильма — никто бы не заметил.

— А почему бы не заняться этим в машине?

Она откинулась на сиденье и автоматически нажала на кнопку, чтобы поднять стекло, отделяюшее их от водителя. Тот все еще получал багаж.

— Детка, это, может, и вырубит звук, но широкоформатное изображение останется. Оба засмеялись.

— Хочешь еще шампанского, Лукас?

— Ты хочешь сказать, что-то еще осталось?

Она кивнула и, улыбаясь, протянула свою бутылку, где оставалась еще половина. «Мюэ э Шандон» они уже прикончили. Он достал пластмассовые стаканчики, и они начали снова.

— Знаешь, Лукас, есть у нас все-таки класс. Ну, хотя бы стиль. — Она задумалась, слегка наклонив стакан.

— Я думаю, что ты пьяна.

— А я думаю, что ты — чудо. А еще я думаю, что я тебя люблю.

Она сделала порывистое движение, устремляясь к нему, и он вскрикнул, потому что ее шампанское выплеснулось в окно, а его — пролилось на пол.

— Ты не просто пьяна, а здорово пьяна. Посмотрите только на достопочтенную мисс Кизию Сен-Мартин!

— А почему бы мне не стать Кизией Джонс?

Она отодвинулась в угол, держа пустой стакан. Надув губы, ждала, когда он наполнит его снова. Он удивленно поднял глаза.

— Ты это серьезно или под парами, Кизия? Ему было важно это знать.

— И то и другое. Я хочу выйти замуж. Она выглядела так, будто собиралась добавить: «Вот так-то!» — но не сделала этого.