Впервые в жизни Кизия почти с сожалением покидала Марбелья. За время, проведенное здесь, — теперь и раньше, — она помирилась с тысячью духов, которые ее посещали, и не только Люка, но и других. Она освободилась даже от духа матери. Наконец. И теперь могла вернуться.
Это смешно, но, возвращаясь из Испании домой, она вспомнила в самолете то, что ей когда-то говорил Алехандро: «Вся эта жизнь — часть тебя, Кизия. Ты не можешь этого отрицать». И хотя она не могла уже жить той жизнью, она больше не проклинала ее. Она свободна теперь.
Кизия получила удовольствие от полета. Нью-Йорк, раскаленный и удушливый, прекрасен и полон жизни. Хилари не права. Он привлекателен даже в августе. Может быть, здесь нет сейчас важных персон, но все остальные на месте. Город жил своей обычной жизнью.
Ее никто не встречал — никаких фотографов, никого. Только Нью-Йорк. И этого достаточно. Ей так много предстоит… Сейчас поздний вечер, пятница. Она приедет домой, распакует вещи, вымоет голову и первое, что сделает утром, — отправится на метро в Гарлем. Сразу же. Она вернулась домой из Испании из-за своей книги, но еще из-за Алехандро. Это время пришло. По крайней мере для нее. Она давно собиралась… Теперь она окончательно готова. Для него. Для себя самой. Он был частью ее прошлого, с которой она не собиралась расставаться. Он нужен ей в настоящем.
А настоящее прекрасно. Она сбросила все оковы, счастлива, свободна и захвачена тем, что ждет ее впереди… Люди, места, которые надо посетить множество дел, книги — их предстоит написать. Завоеванный мир лежит у ее ног, а новые миры еще будут завоеваны. А главное, она победила себя: ей нечего больше бояться, и это самое важное. Она больше не была ничьей собственностью, она обрела себя. Навсегда.
Дни с Люком драгоценны и незабываемы, но наступят новые рассветы… серебряные рассветы, напоенные солнцем. И в этой новой жизни есть место для Алехандро — если он пожелает, а если нет, — что ж, она с улыбкой встретит полдень.
