Обещание - [157]

— Мистера Макфи, несомненно, ждет будущее великого романиста, — сказала Барри. — Меня тоже, признáюсь, захватило его изложение событий. Но мистер Макфи всего лишь пытался отвлечь вас от очевидных фактов в этом деле, что, по его мнению, не одно и то же, что и правда. Мы не знаем, говорит ли Крис Харт правду, — продолжала Барри. — Нам известно, что раньше он лгал, лгал полиции и своим родителям. В действительности в этом процессе мы услышали три истории. Первая — что Эмили хотела свести счеты с жизнью и ее примеру собирался последовать Крис. Вторая — Эмили хотела покончить с собой… но Крис пытался ее остановить. — Барри сделала паузу. — Знаете, по мне, так эта версия намного правдоподобнее, потому что Крис не похож на самоубийцу. Но потом Крис опять меняет свою версию: Эмили сама не смогла нажать на спусковой крючок, поэтому ему пришлось физически сделать это за нее. — Барри театрально вздохнула. — Мистер Макфи хочет, чтобы вы взглянули правде в глаза. — Прокурор удивленно приподняла бровь. — Какой именно? Чтобы не тратить время на пустые споры, остановимся на последней версии Криса. Предположим, что он сказал правду. Однако даже в этом случае у вас не остается иного выбора, кроме как признать его виновным. Вам представлены фактические улики — единственные неизменные вещи в этом процессе. Вы слышали, как детектив Маррон сказала, что на пистолете обнаружены отпечатки пальцев Криса; слышали показания судмедэксперта, который настаивает, что траектория полета пули указывает на то, что кто-то выстрелил Эмили в голову; слышали, как он показал, что под ногтями у Эмили обнаружены частички кожи Криса, а синяки у нее на запястьях возникли в результате борьбы. Но, вероятно, важнее всего то, что Крис Харт сам признался, что застрелил Эмили Голд. По его собственным словам, это он ее убил. Человек признается виновным в убийстве первой степени, если своими намеренными действиями вызвал смерть другого человека. Если его действия были умышленно заранее спланированы. Давайте задумаемся над этим. Крис Харт взвесил все «за» и «против», а потом решил принести на место преступления пистолет. Заранее спланировано. Он зарядил пистолет. Заранее спланировано. По собственной воле он взял у Эмили пистолет, приставил его к ее голове и продолжал держать, пока не раздался выстрел. Это, дамы и господа, убийство первой степени. Неважно, пожалел он Эмили или нет. Неважно, что она просила его это сделать. Неважно, что ему было больно ее убивать. В этой стране нельзя просто взять пистолет и застрелить человека. Даже если он тебя об этом просит. — Барри подошла к присяжным. — Если мы сейчас поверим Крису, то где же провести границу? Особенно когда потерпевшая уже мертва и не может дать показания. И по улицам будут разгуливать преступники, которые станут уверять нас, что жертвы — мол, клянусь Господом! — сами просили их убить. — Она указала на место для дачи свидетельских показаний. — Крис Харт был здесь и сказал, что взял пистолет, приставил его к голове Эмили и выстрелил. Неважно, что еще происходило в тот момент, — отбросим эмоции, психологические выкладки, замешательство — произошло убийство. Вот она — правда. Вы должны признать Кристофера Харта виновным, если смерть Эмили Голд наступила в результате его действий. Если эти действия были преднамеренно спланированы заранее. Но как без малейших сомнений квалифицировать действия Криса Харта? — Барри направилась в противоположный конец зала, перечисляя по пунктам: — Он мог опустить пистолет. Он мог в любой момент уйти. Никто не принуждал его стрелять в Эмили Голд. — Она остановилась у стола с вещественными доказательствами и взяла орудие убийства. — В конце концов, к голове Криса никто пистолет не приставлял.

К шести часам вечера присяжные еще не вынесли вердикт. Криса отвели в тюрьму, чтобы он переночевал там. Он разделся и залез под одеяло. Он отказался от ужина, отказался разговаривать со всеми, кто стучал по прутьям решетки его камеры.

В голове билась одна мысль — та, которую не озвучили ни Джордан Макфи, ни Барри Делани. Возможно, им она казалась неважной. Крис и сам об этом не задумывался, пока Джордан не пробудил в его памяти события той ночи. Это касалось Эмили.

Она любила его. Он знал это, никогда в этом не сомневался. Но она попросила его ее убить.

Если очень сильно любишь человека, никогда не взвалишь ему на плечи груз, который придется нести до конца жизни.

Крис отгонял от себя эту мысль. Он решил, что любить Эмили — значит отпустить ее, если она на самом деле хочет именно этого. Но Эмили оказалась эгоисткой, она не оставила ему выбора. Она привязала его к себе — окончательно и бесповоротно — болью, стыдом и даже чувством вины.

Шум потасовки, которую затеяли заключенные этажом ниже, и бряцанье ключей надзирателя затмила охватившая Криса ярость, пульсирующая в голове.

Он злился на Эмили за то, что она так с ним поступила. За то, что поставила свои желания выше его. За то, что он на семь месяцев попал в эту вонючую дыру, на целых семь месяцев, которых уже никогда не вернуть. За то, что не сказала ему о ребенке. За то, что оставила его. За то, что сломала ему жизнь.