Обещание Гарпии - [39]

«Он меня обыдел! Посмотрел на мине вот так! Обыдна, панымаешь?» – говорят вампалу – и он сразу всё понимает и идёт размахивать качелями.

Разумеется, вампалов требовалось срочно где-то поселить, и госмаги сильно призадумались по этому поводу и принялись чесать свои магсударственные головы.

Одновременно с вампалами в Магскву прибыли скандинавские инеистые великаны – хримтурсы. В Магскве им, как оказалось, слишком тепло. Хримтурсы чуть было не растаяли, но элементали воды, их дальние родственники, помогли им с температурой внутреннего замерзания, и теперь хримтурсы не растают даже днём в Сахаре. Хримтурсы, как и вампалы, оказались существами буйными. Ночами бродили по Магскве и по врождённой сварливости вступали в конфликты с добрыми, но вспыльчивыми вампалами. Хримтурсы метали в вампалов ледяные сосульки, а те в ответ швыряли в них крышами домов, автомобилями и бетонными секциями заборов. Бригады госмагов едва успевали восстанавливать разрушения, списывая поломки на действия стихий и с грехом пополам стирая память у очевидцев.

Третьей проблемой стали альрауны – маленькие шкодливые создания, обитающие в корнях мандрагор. Альраунов развелось очень много после того, как мандрагоры начали выращивать промышленно ради получения зелёной магии. Альрауны появлялись на свет как побочный продукт магии. Если к ним относились заботливо, альрауны помогали по хозяйству. Не получая внимания, альраун начинал вопить, и вопил круглосуточно… Вызванные магзели объясняли жителям, что когда альраун начинает вопить, лучше услышать его сразу, пока он не усвоил, что крик – единственная форма быть услышанным, и привычка не приняла злостные формы.

Четвёртой проблемой были эйнхерии, доблестно павшие воины, составляющие дружину бога Одина. Днём эйнхерии сражались, а ночью их раны затягивались и они пировали. Иногда ночью сражались, а днём пировали. Порой, когда было чем, пировали сутки напролёт и не сражались вообще. Эйнхерии уступали по силе и вампалам, и хримтурсам, но их было очень много и они были совсем без тормозов. После того как эйнхерии разнесли в клочья район Коптево, а потом, перекочевав на ВВЦ, разнесли и его, госмаги сильно призадумались и включили их в один список с хримтурсами и вампалами.

Выселенных альраунов, а также эйнхериев, хримтурсов и вампалов нужно было куда-то девать. И так возник этот красный многоэтажный дом на Большой Черкизовской. На выбор госмагов повлияло то, что дом имел сглаженную форму без выраженных углов. Такая форма лучше удерживала пространственные карманы, что позволяло экономить строительную магию. И вот на месте обычного дома, возник ещё один, параллельный, населённый альраунами, хримтурсами, вампалами и эйнхериями.

Кроме того, в тот же дом, вытянув его на невидимых снаружи дополнительных десять этажей, поселили прекрасных дев-кешалий, дочерей царя туманов из цыганского фольклора, и сильфов – духов воздуха со стрекозиными крыльями, одну из промежуточных форм элементалей. Сильфы отличались проказливостью, да и кешалии попали в цыганский фольклор не за красивые глаза.

Уже после того как вся эта громадная рать въехала в дом, выяснилось, что не всё было так просто. Красный дом и сам по себе содержал магию. В чём она заключалась, никто определить не мог. То ли кирпич, из которого он был построен, был сформован из вербилкинской глины, помнившей ещё первомир, то ли маг-прораб, влюбившийся в кешалию, увёл на сторону часть выделенной ему на строительство магии – но дом на Большой Черкизовской дал протечку, причём совсем не водопроводную.

Произошло причудливое искривление пространства. Альрауны вопили как резаные, а уж про кешалий и говорить нечего. «Цыганский фольклор», как говорил Филат, и сам бывший внуком цыгана. Ночью сказочные существа бродили по человеческим квартирам и хлопали дверцами холодильников. Причём в холодильниках попадались порой молодые хримтурсы, пришедшие туда погреться.

Филат эффектно вывел Еву из-за гаражей, примыкающих к ответвлению железной дороги, и сразу же, возникнув из ниоткуда, Еве открылся дом, в котором снимал квартиру её папа. Прежде она была здесь только один раз и запомнила, что в лифте пахло супом, а в коридоре у папы висел хозяйский календарь с парусниками. По поводу того, чтобы снять этот календарь, её обстоятельный папа давно совещался с не менее занудливой хозяйкой квартиры.

– С виду просто дом! – сказала Ева, разглядывая его рыжевато-жёлто-красные, солнцем и дождём облизанные бока.

– Просто дом, якорный бабай? – разочарованно протянул Филат. – Погоди, да ты как смотришь? Коснись мизинцами земли, чтобы песчинки пристали… Так… А теперь растяни чуть-чуть глаза по краям. Ну не глаза, конечно! Края век!

Ева растянула края век. Ей открылся громадный, на добрых тридцать этажей уходящий в небо дом, который был выше рыжего дома минимум раза в полтора. Этот новый дом был гораздо живописнее и отчасти походил на замок. На подоконниках сидели ярко одетые девушки и расчёсывали волосы. У многих волосы были такой длины, что, начинаясь этаже на третьем, касались асфальта и стелились по нему молочной белой дымкой, похожей на туман. У всех девушек волосы были разного цвета – русые, рыжие, золотые, тёмные.