Объект номер 0013 лямбда - [14]

— Ну как тебе в полицейских застенках? — иронично спросил Виктор Иванович, пока генерал выслушивал своего подчинённого.

— Весело! Представляешь, мне тут обещали смертную казнь, а потом и вовсе не выйти живым отсюда, — начал я отчитываться перед куратором. — Мне можно будет вызвать его на поединок и лично убить? Конечно, после того, как я сдам на Старшего Ученика. Кстати, а давайте сдам экзамен завтра с утра?

Слушая меня, Виктор Иванович мрачнел на глазах, а его взгляды, бросаемые на полицейских, становились все тяжелее. И пока он не начал говорить, в разговор решил вмешаться генерал.

— Молодой человек, это очень серьезное обвинение, надеюсь у вас есть доказательство более веское, чем ваше слово? — попытался перевести стрелки генерал, наивный албанский парень.

— Господин еще один не представившийся полицейский, чему вас там, в академиях, учат, интересно. Ну, да боги с вами, неучами и невежами! Во-первых, мое слово достаточно веское доказательство по той простой причине, что я благородный. Во-вторых, я вел запись всей нашей беседы и, кстати, веду ее до сих пор. И в-третьих, я прекрасно знаю, что по закону в допросной во время допроса должна вестись запись. Кстати, на каком основании меня, несовершеннолетнего, допрашивают без присутствия опекунов? То есть даже без моих обвинений и моих слов вы уже нарушили достаточное количество законов, чтоб вас посадить лет этак на пятнадцать за издевательство над несовершеннолетним благородным, и злоупотребление своим служебным положением. Ну как, достаточно у меня доказательств? — зло проговорил я, потому что нервы от такой наглости стали сдавать.

Тут, злобно глядя на генерала, от чего тот аж побледнел — взгляд взбешённого Эксперта это не то, что может спокойно перенести такой слабый Одаренный, каким был генерал, что-то между Младшим Учеником и Учеником, — вмешался Виктор Иванович.

— Я Леониду верю, и вам лучше прямо сейчас принести запись, которая ведется в допросной, и если она будет отличаться от того, что записано у Леонида, мы проведем тщательную проверку. Если окажется, что все, что он сказал, правда, Клан потребует кровной мести всем причастным к этому преступлению. Я вам советую самим сдать всех причастных, потому что все, кто будет покрывать виновных, ответят наравне с ними, — уже в открытую начал давить генерала своим Яки Бестужев.

— Вы не посмеете! За нападки на полицию ваш Матриарх будет отвечать перед Императором! — совсем ошалев от страха, начал кричать генерал.

— Это Император будет объяснять Матриарху, как так получилось, что полиция, вместо того чтоб защищать, покушалась на жизнь несовершеннолетнего побратима внучки Матриарха. Это конечно, если Император за вас, уродов, вступиться, на что я бы на вашем месте не рассчитывал, — жестко осадил его куратор. — А сейчас мы с Леонидом идем на пульт записи, и вы при мне передадите мне официальную копию записи из допросной.

— Вы не понимаете, выдавать, записи допросов запрещено, мы просто технически не сможем этого сделать! — пытался возразить бледный от страха генерал.

— Виктор Иванович, они вас считают таким же неучем, как и они сами, это как минимум оскорбительно! Все, кто изучал законы Российской Империи, прекрасно знают, что полиция обязана по первому требованию опекунов выдавать все видеоматериалы с их подопечными. Вам не кажется, что они уже заврались? — не выдержал я такой наглой лжи. — И кстати, я хочу глянуть, что там с пострадавшими девушками, и видео с их беседой посмотреть, есть у меня подозрение, что с ними беседовали так же «мило», как и со мной.

— Можешь расслабиться, Леонид, уже десять минут, как в здании участка работает спецназ Имперской Службы Безопасности, — сказал мой куратор, и посмотрев на телефон, продолжил. — Они уже переслали видеофайл с твоим допросом. Но боюсь, ты не сможешь вызвать на Суд Богов не представившегося тебе капитана Федорчука, так как к нему имеются вопросы у Имперского СБ.

Не успел мой куратор договорить, как в допросную вошли двое в артифактных латах высшей защиты с гербами Имперской Службы Безопасности, без слов скрутили генерала и капитана, и, извинившись перед нами, увели их. Надо сказать, на фоне заоблачного хамства полицейских извинения от спецназа Имперского СБ выглядели особенно сюрреалистично. Перед уходом я все-таки настоял на том, чтоб увидеться со спасенными девушками. Во-первых, я им обещал медицинскую помощь, и что-то мне подсказывает, что она им все еще нужна; во-вторых, я хотел узнать их имена; и в-третьих, все дела надо доводить до конца — раз уж взялся спасать, то спасать нужно до конца, а то в последнее время мое доверие к государственным учреждениям сильно подорвано, и пока я сам не увижу, что у девушек все в порядке, душа моя будет неспокойна.

Девушек мы нашли в одной из допросных, им даже никто не дал одеял, они так и сидели в порванной форме, а еще на них были наручники. Последнее меня особенно взбесило.

— Виктор Иванович, пожалуйста, сходите за ключами от наручников, а то если я выйду, прольется кровь, — тихим голосом вежливо попросил я куратора. Видимо, в моем голосе было что-то такое, что заставило его без слов выйти.