Объект 623 - [5]

— Там несколько аналогичных парней, — проворчал Глеб. — Укрылись за бетонными вывертышами и позировать не спешат. Их Лида разглядела со скалы над поселком. С моей позиции их не видно.

— Точно. — Борька, кажется, огорчился, что не только он добывает информацию. — Как у нее дела?

— Скучает.

Борька гоготнул.

— Так, у тебя всё? — глянув на часы, спросил Глеб.

— Ну, если тебя это заинтересует… — Караванов меланхолично вздохнул. — Четыре часа назад, когда вы все меня покинули, бог голода дернул меня зайти перекусить в одно из местных заведений. А мама в детстве, между прочим, предупреждала — никогда не разговаривай с незнакомцами и не ешь шаурмы! Ну, с первым ладно, а вот со вторым… В общем, все печально, товарищ майор. Я убью этих поваров-отравителей! Еле добежал до туалета! Знаешь, командир, одна из самых изуверских казней в мире — казнь на керамическом стуле! И ведь не будешь права качать — нельзя нам тут шуметь… В общем, через час мне стало легче, и я отправился в путь. Но пока еще действие ядовитой шаурмы не закончилось, и временами меня начинает будоражить. — Лодочка побежала резвее и вскоре пропала за кучкой аналогичных, прижавшихся к причалу. — Так что в будущем отнесись ко мне снисходительно и сильно не загружай. Ладно, Глеб Андреевич, — заторопился Борька, — обойдемся без литературных подробностей, звони в любой момент, но только не в ближайшие десять минут… Кстати, командир, — вспомнил Караванов, — я имею право на один телефонный звонок?

— Нет, — отрезал Глеб, отключил связь и принялся проглатывать смешинку.

Темнеет на юге мигом, и через несколько минут окрестности бухты заволокла сплошная мгла. Скалы превратились в нелюдимых монстров, зависших над водой. Потемнела бухта — еще недавно нарядная и живописная. Рыбак в штормовке, сдвинув на затылок надоевшую панамку, собирал свои пожитки, укладывал в тележку драный складной стульчик, всовывал элементы сборной удочки. На обломках набережной не осталось ни одной живой души, но он был вынужден изображать человека, у которого проблемы с опорно-двигательной системой. Он мучительно долго, кряхтя и постанывая, взбирался на обрыв, волоча за собой тележку, отдохнул на ровном месте, восстанавливая дыхание. Сильно припадая на правую ногу, поволок тележку вдоль бухты. Он не оглядывался. Слева вздымался в гору поселок, в домах загорались огни. Он проигнорировал две улочки, выходящие к бухте, дотащился до третьей — за ней поселок обрывался, — обогнул пышный куст магнолии, растущий на углу, и поволокся по дощатому тротуару, мимо утопающих в зелени домиков. Он по-прежнему не оборачивался. Пару минут спустя он свернул в ближайший переулочек, но дальше не пошел — прислонил тележку к столбу электропередач и высунул нос на улицу. Несколько минут он стоял неподвижно, слившись с кустом. Окончательно стемнело. За рыбаком никто не шел. Убедившись, что на данном историческом этапе его хромая личность никому не интересна, мужчина сложил ручку у тележки, вынул из нее удочку, сунул под куст. Посмотрел по сторонам, взял тележку на руки, пристроив под мышкой (она была не такая уж тяжелая), и заскользил обратно, прижимаясь к придорожным кустам.

Через некоторое время фигура, сливающаяся с темнотой, выбралась из магнолии — давно отцветшей и желтеющей, — переметнулась через тропу и стала спускаться к бухте. Гора Каурус сместилась вправо, но она была еще здесь — довлела над местностью своей облезлой «гиппопотамовой» тушей. Берег в этом квадрате был сильно изрезан, громоздились глыбы известняка. Сжимая сумку под мышкой, он спустился в крохотный заливчик, огороженный обломками скальных пород, пристроил ношу у полоски стоячей воды. В этом месте и произошло перевоплощение хромоного рыбака в работника отдела специальной разведки Черноморского флота России майора Глеба Дымова — мужчину в полном расцвете сил, еще недавно — заместителя командира 102-го отряда по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами. Укрывшись под козырьком массивной скалы, он выкладывал ненужный садок, обрывки клеенки, тряпки, резиновые сапоги, бутылку горилки (боже упаси когда-нибудь попробовать!) — вытряхнул все лишнее, призванное заморочить голову человеку с «санкцией на обыск». Затем он начал извлекать и раскладывать все то, что имело ценность: ребризер — компактный дыхательный аппарат, включающий баллон, редуктор и маску с загубником; пару фонарей, сложенный гидрокостюм из вспененной резины с длинными рукавами и штанинами, специальную резиновую обувь — подходящую и для воды, и для суши, пояс с ножнами и кобурой. В ножнах покоился внушительный «Катран» — специальный нож боевого пловца, в кобуре — не менее специальный СПП — пятизарядный пистолет для подводной стрельбы. Он снова прислушался — тишина в округе царила нерушимая. Только где-то наверху, в глубине поселка, играла музыка, и безымянная, но очень голосистая женщина истошными визгами атаковала мужчину. На облачение ушло минуты полторы — процедура отработанная и отшлифованная. Баллон заправлен, все отлажено, подогнано, можно лишь немного стравить воздух…

Все, оставшееся от «прежней жизни», включая парик и накладную бороду, Глеб сгреб, утрамбовал в сумку и засунул глубоко под камень. Материал отработанный. Недалеко от местного сельсовета припаркована невзрачная «Нива», на которой прибыли из Севастополя спецназовцы, там нормальная одежда, липовые документы и все необходимое, чтобы после выполнения задания вернуться на базу…