Объединенные разумом - [92]

— Слушай, — это был голос Шикари, глубокий и довольный, как у мурлыкающего кота. — Ты слышал? Это же звук челнока. Они возвращаются, а нам даже немного грустно. Как быстро закончилось время нашей тихой безмятежной беседы!

Глава 23

По всем стандартным меркам человеческого интеллекта Лютер Брейчис оказался бы на вершине среди тех, чей уровень не превосходит одной десятой доли процента. Но ему этот факт всегда казался малозначительным. Своих успехов в работе он достиг не благодаря умственным способностям. Здесь большую роль сыграли по крайней мере три других качества.

Это были три его конька: Упрямство, Паранойя и Убедительность. И когда Лотос Шелдрейк замечала, что то, что Брейчис называл упрямством, было по сути дубиноголовостью, и что крайняя стадия паранойи скорее способствовала поражению, чем успеху, он лишь смеялся. По его словам, четвертым важным качеством, которое не так легко назвать каким-то одним словом, являлось умение применить три остальных в каждой конкретной ситуации.

Первую попытку ответить на вызов странных наследников маркграфа Лютер предпринял еще до того, как его отправили из штаба Адестиса на лечение.

То, что на него напал один из Артефактов, было совершенно очевидно. Один из тех, которым Фуджитсу придал свой собственный образ. Теперь он был повержен, но где-то, возможно, существовали десятки других. Они могли находиться где угодно в пределах солнечной системы, и могли выглядеть совсем не похожими на маркграфа. Было очень даже вероятно, что Артефакты абсолютно не содержат ДНК самого Фуджитсу, хотя мнение, которое Лютер составил о маркграфе, говорило о совершенно противоположном. Конечно, маркграф хотел принять участие в своей мести, а для этого был лишь один способ. Следовательно, Фуджитсу должен был использовать достаточное количество своей ДНК, не взирая на внешний вид Артефактов.

А это, в свою очередь, вызывало щекотливую и непростую проблему: Каким образом Лютеру Брейчису защитить себя от возможных в будущем нападений?

Теперь он готов был признать правомочность претензий Фуджитсу; руки того оказались действительно очень длинными и сейчас они протягивались к Лютеру Брейчису из могилы.

На Земле эта проблема была бы решена легко и просто. Служба карантинов открывала доступ к информации обо всех, кто отправлялся с поверхности Земли. За каждым из них можно было легко установить слежку и быть уверенным на все сто процентов, что система охранной сигнализации не подпустит ни одного из них на расстояние меньше километра не включив сигнал тревоги.

Но что, если Артефакт хранится где-нибудь еще? Нужно было проверить два возможных места вне Земли: катакомбы Энцелада и Глубокий Склеп на Гиперионе.

Как только Брейчиса выписали из госпиталя, он поспешил проверить оба места. Эту операцию он собрался выполнить самолично. Годива попыталась уговорить его поручить это кому-то другому, объясняя свое предложение тем, что он еще не полностью оправился после перенесенного ранения. Но Брейчис и слушать об этом не хотел.

— Это мой долг по отношению к нему. Фуджитсу заслуживает не меньшего, ибо он — один из невоспетых гениев человечества. Если хочешь, можешь отправится вместе со мной.

Годива задрожала, по розовому телу распространился легкий трепет.

— О, ради Бога, только не это! Я готова пойти с тобой, куда угодно, но только не в склепы. Все эти ужасные замороженные полутрупы… и некоторые из них, возможно, даже не настоящие люди! Нет, Лютер, это не для меня.

Брейчис знал, что по таким вопросам спорить с Годивой было бесполезно. И он отправился один. Катакомбы Энцелада были относительно небольшими, а работа там — хорошо организованной. Он смог обследовать их от и до за один марафонский заход, и в конце концов успокоился, что там его не поджидали будущие сюрпризы. Но Брейчис знал, что Склеп Гипериона окажется для него полной противоположностью.

Первые исследователи солнечной системы в большей или меньшей степени игнорировали Гиперион. Седьмой из основных спутников Сатурна представлял собой бугорчатый кусок скалы неправильной формы, чья черная, усыпанная кратерами поверхность говорила о том, что он был самым древним из всей свиты Сатурна. Там можно было обнаружить несколько видов крылатых созданий, немного воды, и возможно не представляющие интерес минералы. Таким образом, того, кто первым изучил метеоритные кратеры Гипериона, а возвращаясь оттуда в последний раз заболел и лишился легких, можно было назвать безнадежным исследователем. Раксон Янг обнаружил на дне одного из них странную структуру — тоннель с неровными краями, который, казалось, извивался зигзагами и уходил глубоко в недра планетоида.

Старина Янг не мог придумать ничего лучшего. Он начал опускаться все глубже и глубже. Три километра, четыре километра, пять километров, миновал предел, продиктованный здравым рассудком, оставил позади предел, за которым терялась всякая надежда найти залежи полезных металлов. В конце концов, на глубине семь километров от поверхности он наткнулся на верхнюю грань Алмаза Янга.

Но тогда он и понятия не имел, что же он нашел. Ширина тоннеля в нижней его части была около метра, едва достаточной для того, чтобы пользоваться инструментами. Он прекрасно понимал, что это была одна из кристаллических структур углерода, так как она с трудом поддавалась его инструменту. Янг взял первый образец для анализа. Вот и все, что он тогда узнал.