Обаяние «новых русских» - [6]

Но вдруг откуда-то из недр брюк Путова противно зазвучал звонок его сотового.

– Блин горелый! – вырвалось у него.

Он замер и на секунду задумался. Раздумье продолжалось недолго, он раздраженно отодвинулся от Ларисы и полез рукой в карман. Вынув оттуда сотовый, он нажал на кнопку и сказал в аппарат:

– Алло.

Разговор продолжался недолго. Путов произносил только неопределенные междометия типа «Угу», «А?» и «Да». Окончив разговаривать, он бросил трубку на диван, откинулся на его спинку, закрыл глаза и тихо произнес:

– Шеф требует меня к себе прямо сейчас.

– В таком случае езжай, – быстро отреагировала Лариса, застегивая пуговицы на блузке.

– Если бы ты знала, как я этого не хочу…

– Ничего не поделаешь, такова жизнь, – философски изрекла Лариса.

– Вечером мы, конечно, увидеться не сможем, – с тоской и обреченностью вымолвил Путов.

– Нет, мне надо сегодня побыть с Настей. У нее что-то в последнее время тихо отъезжает крыша. Все ей не так, постоянные капризы и противоборство.

– Переходный возраст, – констатировал Путов, вставая с дивана. – Ладно, я уезжаю завтра утром, поэтому, к сожалению, мы расстаемся до следующей недели.

Он подошел к зеркалу, висевшему в углу, расческой провел по волосам, убедился, что выглядит нормально для того, чтобы появиться в приличном обществе, и направился к Ларисе, она поднялась ему навстречу. Он поцеловал ее, нежно потрепал по плечу и, не оборачиваясь, вышел из кабинета.

Оставшись одна, Лариса допила шампанское, оставшееся в бутылке, и почувствовала, что уже достаточно опьянела.

Остаток дня прошел как обычно, однако Лариса чувствовала легкую грусть от предстоящей разлуки.

Глава 2

Геннадий Андреевич Филимонов проснулся раньше своей жены. Он молча посмотрел на ее профиль, потом тяжко вздохнул и стал подниматься.

Кряхтя, он встал с постели и прошел к зеркалу. Он лишь мельком взглянул на свою достаточно мясистую, плотную физиономию, похожую на средней величины арбуз. Геннадию Андреевичу в этом году исполнилось сорок два года. И грех было ему особо жаловаться на свою судьбу. Он возглавлял ассоциацию под названием «ГФ» – аббревиатура являлась производной от его имени и фамилии. Ассоциация занималась охранной деятельностью и обслуживала массу объектов в городе. А главу ее многие окружавшие Филимонова люди часто и в лицо, и за глаза называли Гээфом.

Материальное положение у него было устойчивым и позволяло Филимонову иметь престижную иномарку и двухэтажную квартиру в одном из домов, построенных недавно в Волжском районе Тарасова.

Жена его, Мария Владимировна Филимонова, была на четыре года его младше. Так получилось, что детей у них не было, – у Маши было бесплодие, а Геннадию Андреевичу было вполне достаточно двоих детей от первого брака.

Словом, Филимонов являлся главой обычной провинциальной семьи бизнесмена средней руки. И это июльское утро, когда он, как обычно проснувшись раньше жены, встал с постели и собрался ехать на работу, не предвещало ничего дурного.

Ровно в восемь пятнадцать, как всегда, раздался звонок в дверь, и Филимонов через экран домофона увидел лицо своего постоянного охранника Игоря.

Он открыл дверь и впустил парня внутрь.

– Подожди, я закончу завтракать, – пробасил Филимонов и принялся доедать булочку с марципаном, запивая ее кофе со сливками.

Геннадий Андреевич был мужчиной достаточно крепкого телосложения, но в последнее время эта крепкость начала разбавляться слоем жира, который завоевывал все больший ареал на его теле: и спереди – то есть на животе, и сзади – и так понятно где…

Филимонов особо не обращал на это внимание, тем более что где-то недавно вычитал признание одной из кинозвезд: «Толстые мужчины иногда бывают очень сексуальными». Применив к себе данное высказывание, Филимонов жил спокойно и никаких комплексов насчет своей внешности не испытывал. Поэтому он не соблюдал никаких диет, более того, ел он помногу и не привык себе ни в чем отказывать. Девизом его было высказывание одного из великих: «Еда – основа жизни».

Однако, несмотря на то что он был мужчиной крепким и умел при случае постоять за себя, Геннадий Андреевич держал при себе постоянного охранника. Возможно, потому, что возглавлял соответствующего рода организацию. Да и вообще, всякое могло быть…

В половине девятого с завтраком было покончено, и Филимонов в сопровождении Игоря вышел на улицу. Сразу же их ослепили яркие лучи июльского солнца. Филимонов забыл дома солнечные очки и поэтому тут же закрыл глаза ладонью.

«Черт побери», – только и успел подумать он, как внезапно ноги у него подкосились, и он упал на асфальт перед своим подъездом, больно ударившись локтем.

Рядом послышался сдавленный стон. Какие-то неизвестные напали на его охранника Игоря и двумя достаточно профессиональными ударами сбили его с ног. Нападавших было трое. Когда Игорь оказался на земле, хулиганы, в нарушение всех правил честного боя, буквально замесили его ногами, вдобавок еще и выкрутив руку. Игорь издал еще один сдавленный звук и, немного погодя, затих.

После этого Филимонов, который сделал попытку подняться с асфальта, получил удар кулаком в лицо.

– Вы кто? – спросил он, снова оказавшись на земле и не видя нападавших в лицо. – Что вам надо?