Обаяние «новых русских» - [18]

– Ну, в общем, если у тебя с Путовым какие-то отношения, то я в этом не виноват.

– И никто в этом не виноват, – с вызовом ответила Лариса.

– Значит, отношения все же есть. – Боцман поиграл желваками и уставился в стол.

– Какие могут быть отношения с человеком, который пропал и неизвестно где находится? – возразила Лариса.

– Я имел в виду, что были. В принципе ничего такого, что тут смущаться? Просто ты ведь знаешь, что я многое вижу, но мало что говорю… Если не хочешь развивать эту тему, не надо, пожалуйста… – Боцман замолчал, тщательно докурил сигарету, затушил ее и, глядя прямо в глаза своей собеседницы, спросил: – Так ты поддержишь это решение?

– О снятии Филимонова?

– Да. Дело в том, что все поддерживают – и Ястребов, и Шестаковы…

– Ну, что они поддержат – в этом я не сомневалась, – улыбнулась Лариса, намекая на то, что Березов являлся слишком мощной финансовой фигурой и оказывал большое влияние почти на всех членов ассоциации.

Березов никак не отреагировал на ехидное замечание Ларисы и немигающим взглядом продолжал смотреть на нее.

– А вот насчет себя я пока не знаю, – закончила фразу Лариса. – Я сама хочу разобраться во всем этом деле.

Березов криво усмехнулся:

– Что, тебе не дают покоя лавры женщин-сыщиков? Я наслышан о твоих подвигах, но здесь, где затрагиваются мои интересы, я предпочел бы контролировать ситуацию лично. – Тон Боцмана стал сухим и жестким.

– Роман Евгеньевич, вы можете поступать как вам будет угодно, а мне предоставьте свободу действий. – Лариса жестко посмотрела своими зелеными глазами на Березова.

В ее взгляде не было ни следа сомнения в своей правоте. И Боцман это почувствовал.

– И что же ты собираешься делать?

Лариса пожала плечами.

– Ты знаешь, я ничего не имел против Машки Филимоновой, – осторожно произнес Березов, – но чувствую, пардон, своим задним местом, что не мог такой красавец, как Путов, польститься на этот секонд-хенд.

– Как ты можешь так цинично говорить о женщинах? – с грустной улыбкой произнесла Лариса, но сама подумала, что Боцман очень даже прав.

– Тебе нужна моя подпись? – спросила Лариса, взглянув на часы и давая понять Березову, что ему пора сматываться.

– Мы проведем собрание, вероятнее всего, завтра, там скорее всего твоя подпись и будет нужна.

Закончив таким образом разговор, Березов встал из-за стола, правильно расценив намек Ларисы, и пошел к выходу.

– Так мы договорились? – спросил он уже на пороге. – Мне кажется, это самое разумное решение.

– Председателем изберем, конечно, тебя?

– Нет, Ястребова. Он человек молодой, ему надо расти.

– Хорошо, я подумаю.

– Я тебе позвоню сегодня вечером, уточню, когда будет собрание.

И Березов, задержав на Ларисе взгляд еще на несколько секунд, развернулся и покинул ее кабинет.

Когда он ушел, она уже точно знала, что будет делать. Приход Березова и его разговоры о Владимире и Маше подтолкнули Ларису к активным действиям и окончательно оформили ее решение: надо ехать. В самом деле, совершенно незачем сидеть на месте и пережевывать свои эмоции. Это абсолютно неконструктивно. Она должна приняться за дело буквально с этого момента.

Глава 4

«Господи, ну и видок у тебя, Лариса Викторовна», – ехидненько пошутила она над собой, рассматривая в зеркале такси свое лицо, начисто лишенное косметики, и горловину простого платья из обычного китайского ацетатного шелка. Ни дать ни взять – кошелка откуда-нибудь с окраины города.

Но именно этот имидж был необходим ей на первом этапе операции. Она еще не знала, что будет потом, и плохо представляла себе последовательность действий, но то, что надо начать с внешнего вида, знала наверняка. Она уже выяснила, что поезд из Адлера на Тарасов уходит сегодня вечером после стоянки в так называемом отстойнике.

До его отхода оставалось каких-то три часа. Ей нужно было успеть вначале в отстойник, чтобы провести работу с представителями железнодорожного сервиса.

Она не скупилась на оплату, и таксист лихо довез ее до места.

Вокруг царило буйство субтропической природы: кипарисы, неимоверное количество летающих насекомых самой невообразимой окраски, чуть солоноватый привкус ветерка, доносящегося с моря.

И даже железная дорога, которая по своей сущности явно должна была дисгармонировать с окружающей обстановкой, здесь выглядела вполне уместно и не вызвала у Ларисы чувства отторжения. Вообще Черноморское побережье вряд ли что может испортить. Ну, конечно, если здесь настроить каких-нибудь металлургических гигантов – может быть, но слава богу, такая мысль еще не пришла никому в голову. Поэтому запах, исходивший от просмоленных шпал и стоявших на станции поездов, так не раздражал, как это наверняка было бы в родном Тарасове.

Лариса нарочно взяла с собой старую сумочку, чтобы выглядеть совсем как казанская сирота, как простая женщина, чтобы никто не мог заподозрить в ней жену нового русского, владелицу собственного ресторана. Конечно, в сумочке хранились необходимые для пребывания на юге доллары, но кто о них знал?

Именно такое, адекватное своему виду впечатление она произвела и на рабочих-путейцев. Они отнеслись к ней как к вполне гармоничному элементу пейзажа железнодорожной станции. Наверняка они подумали, что какая-нибудь проводница возвращается с прогулки по городу.