Об обозначении - [5]
То, что смысл уместен, когда в пропозиции встречается обозначающая фраза, формально доказывается затруднением с автором Уэверли . Пропозиция 'Скотт был автором Уэверли ' обладает свойством, которое не предполагается у 'Скотт был Скоттом', а именно свойством, что Георг IV желал знать, является ли оно истинным. Поэтому эти две пропозиции не являются тождественными; следовательно, смысл 'автор Уэверли ' должен быть столь же уместным, как и значение, если мы придерживаемся точки зрения, которой принадлежит это различение. Однако как мы только что видели, коль скоро мы придерживаемся этой точки зрения, мы вынуждены держаться и того, что уместным может быть только значение.
Остаётся показать, каким образом все рассмотренные нами затруднения разрешаются теорией, объяснённой в начале этой статьи.
Согласно взгляду, который я отстаиваю, обозначающая фраза является сущностной частью предложения и, в отличие от большинства одиночных слов, не имеет какого-либо собственного значения. Если я говорю: 'Скотт был человеком', это высказывание имеет форму 'х был человеком', и его субъектом является 'Скотт'. Но если я говорю: 'Автор Уэверли был человеком', это не является высказыванием формы 'х был человеком', и не имеет 'автор Уэверли' в качестве субъекта. Сокращая высказывание, сделанное в начале этой статьи, мы можем вместо 'Автор Уэверли был человеком' подставить следующее: 'Одна и только одна сущность написала Уэверли , и эта сущность была человеком'. (То, что имеется в виду, не столь строго как то, что говорилось ранее, но этому легче следовать.) Говоря в общем, если предположить, что мы хотим сказать, что автор Уэверли имеет свойство f , тогда то, что мы хотим сказать, эквивалентно следующему: 'Одна и только одна сущность написала Уэверли , и эта сущность обладает свойством f '.
Итак, объяснение значения будет следующим. Каждая пропозиция, в которой встречается 'автор Уэверли' , объясняется, как указано выше. Пропозиция 'Скотт был автором Уэверли ' (т.е. 'Скотт тождественен автору Уэверли ') приобретает вид 'Одна и только одна сущность написала Уэверли , и Скотт тождествен этой сущности'; или, возвращаясь к полностью эксплицитной форме: 'Не всегда ложно для х , что х написал Уэверли ; всегда истинно для у , что, если у написал Уэверли , то у тождествен х ; и Скотт тождествен х '. Таким образом, если 'C ' является обозначающей фразой, может случиться так, что существует одна сущность х (больше одной быть не может), для которой пропозиция 'х тождествен С ' является истинной, при интерпретации этой пропозиции как указано выше. Мы можем тогда сказать, что сущность х является значением фразы 'C '. Таким образом, Скотт является значением 'автор Уэверли '. 'C ', заключённое в кавычки, будет просто фразой , и нет ничего такого, что можно было бы назвать смыслом . Эта фраза per se не имеет значения, потому что любая пропозиция, в которой она встречается, будучи полностью выраженной, не содержит этой фразы, которая разлагается.
Головоломка с любопытством Георга IV теперь, как кажется, имеет очень простое решение. Пропозиция 'Скотт был автором Уэверли ', записанная в своей несокращённой форме в предшествующем параграфе, не содержит никакой конституенты 'автор Уэверли ', вместо которой мы могли бы подставить 'Скотт'. Это не наносит ущерба истинности выводов, получающихся вербальной подстановкой 'Скотт' вместо 'автор Уэверли ' при условии, что 'автор Уэверли ' имеет то, что я называю первичным вхождением в рассматриваемую пропозицию. Различие между первичным и вторичным вхождением обозначающей фразы состоит в следующем.
Когда мы говорим: 'Георг IV желал знать то-то и то-то' или когда мы говорим 'То-то и то-то удивительно' или 'то-то и то-то истинно' и т.д., 'то-то и то-то' должно быть пропозицией. Предположим теперь, что 'то-то и то-то' содержит обозначающую фразу. Мы можем удалить эту обозначающую фразу либо из подчинённой пропозиции 'то-то и то-то', либо из целостной пропозиции, в которой 'то-то и то-то' является простой конституентой. В соответствии с тем, что мы делаем, получаются различные пропозиции. Я слышал от обидчивого владельца яхты, которому гость, впервые её осмотревший, заметил: 'Я думал ваша яхта больше, чем она есть', и владелец ответил 'Нет, моя яхта не больше, чем она есть'. То, что подразумевал гость, было: 'Размер, который, как я думал, имеет ваша яхта, больше, чем размер вашей яхты', смысл, приписанный ему, был 'Я думал размер вашей яхты, больше чем размер вашей яхты'. Возвратимся к Георгу IV и
В 1955-м году британский философ, логик и математик Бертран Рассел вместе с великим физиком А. Эйнштейном издал серию работ, посвященных изучению возможных путей решения мировых конфликтов. Заключительную часть работы подписали все великие ученые мира. Этот текст стал своего рода итогом философских исканий двух великих ученых-атеистов. В предлагаемое издание включены лучшие статьи ученых, написанных в самый разгар «холодной войны», которые посвящены победе разума над оружием. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Лев Толстой утверждал когда-то, что все несчастливые семьи несчастны по-разному, а все счастливые – счастливы одинаково. Эту мысль можно распространить и в целом на людей и даже на общество, а примеры счастливых людей дают надежду, что счастье вполне достижимо при выполнении ряда условий. Бертран Рассел взял на себя смелость разобрать абстрактное понятие счастья на составляющие и доказать, что в первую очередь счастье зависит от личных усилий человека и лишь потом – от внешних обстоятельств. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В наследии английского философа, лауреата Нобелевской премии, активного борца за мир Бертрана Рассела (1872-1970) немалое место занимают проблемы атеизма. Рассел – страстный пропагандист свободомыслия, его статьи атеистического характера имеют такой разоблачительный накал, какой трудно встретить у других современных немарксистских авторов.
«Брак и мораль» – книга, за которую в 1950 году Бертран Рассел получил Нобелевскую премию. В ней изложена не только краткая история возникновения институтов брака и семьи, но и затрагиваются вопросы, волнующие каждого мужчину и каждую женщину, – о сексуальном чувстве и любви, о браке и разводе, о семье и воспитании детей, о проституции, евгенике и многие другие, играющие в нашей жизни не последнюю роль.
Это весьма интересное эссе о потреблении и работе было написано несколькими годами ранее, чем Кейнс сформулировал свою общую теорию. Если бы эти идеи Бертрана Рассела были должным образом изучены, мы, может быть, обошлись если и не без ужаса войны, то несомненно без большей части чепухи, что содержалась и содержится сегодня в рассуждениях экономистов о работе и занятости.
Выбранные места из автобиографии знаменитого английского философа были опубликованы в журнале «Иностранная литература» в 2000 году.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.