«О» - значит омут - [25]

— У-у. Я не знаю насчет аренды. Не думала об этом. Сколько он хочет?

— Он говорил, семь тысяч в месяц. По-моему, слишком много. Это хороший дом, но кто захочет тратить такие деньги?

— Да, дороговато. А вы не знаете, какая площадь участка?

— Два гектара.

— Это хороший размер. Когда мы только что поднимались на холм, то видели ограду с надписью: «Вход воспрещен», но не могли понять, это была часть этого участка или соседнего.

Женщина указала большим пальцем себе за спину.

— Мужчина внизу может сказать вам. Я знаю, что было размежевание несколько лет назад, но не уверена, что изменилось. Водная компания проложила трубы вдоль холма, и наездники все время принимали эту полосу за часть тропинки. Владельцу надоели лошади, скачущие по его участку, так и появилась ограда.

— Он живет в доме, который виден под вашим?

— Правильно. На Алита Лэйн. Его зовут Феликс Холдерман. Он на пенсии и достаточно приятный, но иногда ворчит. Я не знаю номера дома, но это единственный дом в испанском стиле.

— Спасибо. Мы можем спуститься и поговорить с ним.

— Если застанете его дома, передавайте привет от Джуди.

— Обязательно передам. Спасибо за помощь.

— Это я должна вас благодарить. Это мой первый взрослый разговор, начиная с понедельника, когда мой муж уехал в командировку.

— Когда он возвращается?

— Надеюсь, что завтра. У малыша режутся зубки, и я не спала несколько ночей.

Она сморщила нос и взглянула на ребенка.

— У, кто-то что-то наделал.

Я услышала, как в доме зазвонил телефон.

— Ой, извините, — сказала женщина и закрыла дверь.

Мы с Саттоном пошли вниз, к машине.

— Не могу поверить, что она не спросила, почему вас интересует ограда. Если вы не покупаете и не снимаете, зачем вам она?

— Я не сказала, что не снимаю. Я сказала, что не думала об этом.

— Но вы не взяли телефон хозяина, когда она предлагала.

— Саттон, фокус в том, чтобы вести себя так, будто твои вопросы совершенно естествены.

Большинство людей не станут останавливаться, чтобы поразмыслить об их несоответствии.

— Кажется, что вы оказываете давление.

— Конечно.

Мы сели в машину и доехали до Алита Лэйн. Нетрудно было заметить дом в испанском стиле, длинный и низкий, оштукатуренный в кремовый цвет, с маленьким двориком впереди и гаражом на три машины в конце.

Когда я выходила из «мустанга», Саттон сказал:

— Не возражаете, если я подожду здесь? Я чувствую себя болваном, когда стою рядом и не говорю ни слова, когда вы разговариваете с людьми.

— Как хотите. Я скоро вернусь.

Я пересекла улицу и вошла во дворик через металлическую калитку. Во входную дверь были вставлены три стеклянные панели с изображениями розы, осла и кактуса сагуаро с сомбреро сверху. Я позвонила.

У лысого мужчины, открывшего мне дверь, было морщинистое лицо и пятна кожи, обгоревшей на солнце, там, где раньше были волосы. Он едва достигал моего роста, метр шестьдесят семь, с грудью бочонком и клоком седых волос, торчавшим в вырезе гавайской рубашки. Его шорты открывали ноги цвета карамельной кукурузы.

— Мистер Холдерман?

— Да, мэм.

— Меня зовут Кинси Миллоун. Я только что посмотрела на дом, который продается на Рамона роуд, и женщина из соседнего дома сказала, что вы можете ответить на вопросы насчет участка. Кстати, ее зовут Джуди, и она передавала вам привет.

— Джуди хорошая девушка. Передавайте ей привет от меня. Вы говорите о доме Боба Тинкера. Хороший дом, но он просит слишком много. Он стоит максимум три с половиной, а он хочет шесть, это просто смешно.

— Джуди говорила, что он уехал и хочет сдавать дом.

— Он дурак. Он думает, что все, что у него есть, стоит вдвое дороже, чем на самом деле. Вы говорили о вопросах.

— Я интересовалась границей между участками. Мой друг, который ждет в машине, играл ребенком на этом холме. Там был старый дуб, который он любил, но, когда мы сейчас прошлись по участку, он говорит, что дерева больше нет, и появилась новая ограда.

— Я бы не сказал, что она новая. Я установил ее пятнадцать лет назад. Всадники должны ее объезжать или перескакивать. Я мог бы с таким же успехом поставить будку и брать с них деньги. Вы говорите про деревья. Мы потеряли дюжину или больше во время урагана, несколько лет назад. Упали два эвкалипта и один большой дуб. Дуб был красавец, огромный, ему было лет сто пятьдесят. Водная компания должна была навести порядок. Дерево росло на полосе, где были проложены трубы и не имело отношения ко мне, а то я бы сам его спилил. Подул ветер, и чертова штука раскололась пополам, повалив деревья с двух сторон.

Разбудила меня ночью.

— Должно быть, был беспорядок.

— Еще какой. Водная компания прислала парня с пилой, чтобы спилить упавшие деревья. Ему не платили достаточно, так что он устраивал перекуры каждые десять минут. Так продолжалось днями. Я знаю, потому что видел. Плати минимальную зарплату, получишь минимальную работу. Никто, кажется, этого не понимает. Заняло у него три недели.

Я повернулась, указывая на Саттона в машине.

— Вы не против, если мы поднимемся и оглядимся? Это много значит для него.

— Хорошо. Половина упавших деревьев оказалась на соседнем участке. Дом продавался дважды. Теперешние владельцы сейчас на работе, но не думаю, что они стали бы возражать, если вы немного пройдетесь. Увидите кого-то верхом — гоните отсюда и скажите мне. Я устал от навоза и мух.