О женщинах и соли - [55]
Что она помнит: в какой-то момент Даниэль проснулся и начал кричать. Она помнит, как боялась, что проснутся дочки или что соседка издалека услышит истошные вопли и прибежит, позвонит в полицию. (Была ли у них полиция? Кто стал главным теперь, когда повстанцы свергли Батисту?) Но в пьяном тумане Даниэль не смог остановить Долорес; его крики быстро затихли. Тогда осталась только Долорес, которая загнанно дышала, не выпуская из рук окровавленного мачете, только Даниэль, неподвижный, как луна, испещренный липкими ранами, которые насквозь пропитывали диван красным.
Долорес дождалась еще более позднего часа — пробило, наверное, часа два ночи. Тогда, тяжело дыша и обливаясь потом от натуги, она выпихнула весь диван целиком через заднюю дверь и подтащила к маленькому огороду за домом. Мало кто мог увидеть, что происходило на заднем дворе дома Долорес и Даниэля. Ближайшие соседи жили в миле отсюда, и она даже не видела их дома за зарослями кустов и пальм. Она взяла угли, на которых жарили свинью, и тем же бензином полила каменистые головешки. Она соорудила кострище из оставшихся у нее деревянных досок. Она подожгла и этот диван, и своего неподвижного мужа и смотрела, как они горят на фоне неба, на фоне ночи. Смотрела на искры, летящие от потрескивающего костра, будто миллионы светлячков, слетевшихся в одно место. Она не видела звезд, но было достаточно пламени. Как будто сама луна спустилась к ней на задний двор. Ей не верилось, что она это сделала.
До самого утра, когда от костра осталась лишь кучка пепла и Долорес осмотрела себя, перепачканную кровью, сажей и потом, и тогда сама готова была броситься в огонь. Но что станет с Кармен и Еленой? Она сделала то, что должна была сделать. У нее не было другого выхода. Она станет всем говорить о своем муже, герое и мученике, павшем в горах смертью храбрых. Когда люди станут вспоминать, что видели его, она усомнится в точности их дат, разыграет растерянную скорбящую жену. Она скажет девочкам, что их отец снова ушел, сразиться в своей последней битве; победы еще не было, он ошибся. Через пару дней она будет стоять на обочине дороги, когда Фиделя Кастро провезут по улицам города с парадом, и будет плакать, и будет смеяться, плакать и размахивать руками, держать девочек на руках и говорить им, что больше не время для слез. Она будет танцевать.
Откуда ей было знать, что в ту ночь Кармен стояла у задней двери? Что она видела, как пламя медленно пожирает лицо ее отца, и на цыпочках вернулась в дом? Через пятнадцать лет Кармен сядет на самолет до Майами, и Долорес больше никогда ее не увидит. Она будет думать, что политика вбила клин между ней и ее старшей дочерью.
11. Другая девушка
Джанетт
Майами, 2006
В первый раз, когда я вижу ее, она покупает охлаждающий крем. Ей нужно увлажняющее средство, говорит она, но не тяжелое, чтобы оно не ощущалось на коже, как лишний вес. Я предлагаю ей варианты: взбитое аргановое масло, очищенное, холодного отжима; наш новый отшелушивающий лосьон с микропластиком и мягкой 7-процентной альфа-гидроксикислотой; хит продаж: гель с гиалуроновой кислотой и витаминами группы В, изготовленный по запатентованной технологии длительного действия. Красные ногти постукивают по стойке, второй рукой она протягивает мне кредитную карточку. Она покупает их все.
Я не могу отвести от нее глаз. Она напоминает мне мою мать. Я думаю, именно это и привлекает меня в ней, именно это не дает отвести глаз. Я не видела ее, свою мать, уже месяц. В магазине у меня всего один выходной в неделю, и мне приходится выбирать: проводить этот день с ней или с Марио. Моя мать не знает о Марио. Знает только, что у меня снова есть работа. С этой меня пока не уволили.
Женщина напоминает мне мою мать, потому что она выглядит хрупкой. И в то же время безупречной. Хрупкая и безупречная. Я вижу ее почти каждую неделю, и она всегда ходит по магазинам днем, как и многие другие женщины. Она носит туфли на красной подошве, носит сумки из змеиной кожи. Пахнет от нее, похоже, Шанелью № 5 — нет, чем-то еще дороже, Жаном Пату за тысячу долларов флакон, с амброй кашалота и восемью тысячами цветков жасмина. Я зарабатываю десять долларов в час, но не растеряла лексикон богатой жизни. Я не могу смыть с себя свое детство. Ваша элегантность проста и ненавязчива, как сумочка от Селин, мысленно сообщаю я ей, замечтавшись.
В тот же день, когда она покупает у меня крем, женщина называет мне свое имя. Я говорю, что это очень красивое имя — Изабель. У меня складывается впечатление, что она не хочет уходить от прилавка, медлит. Ее кожа такая яркая и упругая, что блестит. Это кожа от дорогих процедур, химических пилингов. Вещи, которые меня не интересуют в девятнадцать лет. У вас красивая кожа, говорю я, потому что не знаю, что еще сказать. У моей матери такая же, и иногда я вижу, как она наклоняется к зеркалу, проводит пальцем по одной и второй щеке, изучает свои поры. Она любит говорить, что когда-то у нее тоже кожа была такая же, как у меня. Что мне следует держаться подальше от солнца. Как будто в солнце моя проблема. Как будто под ярким искусственным светом мои проблемы куда-то пропадают.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Семейная трагедия, история несбывшейся любви и исповедь об утраченной юности и надеждах. Словно потерянный рай, Бумажный дворец пленит, не оставляя в покое. Бумажный дворец – место, которое помнит все ее секреты. Здесь она когда-то познала счастье. И здесь, она утратила его навсегда. Элла возвращается туда снова и снова, ведь близ этих прудов и тенистых троп она потеряла то, что, казалось, уже не вернуть. Но один день изменит все. Привычная жизнь рухнет, а на смену ей придет неизвестность – пугающая и манящая, обещающая жизнь, которую она так долго не решалась прожить… Осталось сделать только один шаг навстречу.