О творчестве в науке и технике - [43]

Напротив, каждое научное открытие, как и каждое техническое изобретение, носит ярко выраженный индивидуальный, то есть неповторимый характер. Это, несомненно, не различные варианты одного и того же открытия или изобретения, подобно тому, как мы видим на примере паровой машины. Особенно это бросается в глаза в случае предельного своеобразия подсказок-трамплинов!

И тем не менее их сущность, как мы показали в части I, касающейся ППБ, и в части II, касающейся трамплинов, является общей, хотя она и скрывается в оболочке самых различных своих проявлений.

Это обстоятельство и заставило пас проанализировать не одно только менделеевское открытие, а достаточно большое их число, а также несколько изобретений (это — для изучения трамплинов) с тем, чтобы показать, что каждое из них может быть подвергнуто такому же анализу, как и менделеевское открытие или кекулевское нахождение формулы бензола.

Таким образом, мы однозначно отвечаем, что, только, пользуясь методом анализа, но отнюдь не индукции, можно решать такого рода задачи.

В связи с этим нам хочется остановиться на методе З. Фрейда, который он применил в своем психоанализе.

Критики его учения нередко видят один из коренных пороков психоанализа в том, что здесь анализируются только отдельные события, а не обрабатывается индуктивным или статистическим путем достаточно большое число однотипных событий для получения и обоснования соответствующих выводов. Из сказанного вытекает, что сам по себе такой метод не является порочным при изучении познавательно-психологических процессов, а как раз напротив, наиболее надежным. Однако все дело в том, как и к чему, к какому конкретному материалу такой аналитический метод применяется. И в атом отношении позиция З. Фрейда является не просто уязвимой, а, на наш взгляд, принципиально несостоятельной, ненаучной. К этому вопросу мы сейчас и обратимся.

Надежность и доброкачественность анализируемого материала. Анализируя научно-техническое творчество в аспекте предложенных нами представлений о барьерах (ППБ) и подсказках-трамплинах, мы стремились опираться на твердо установленные факты и прежде всего свидетельства самих ученых и изобретателей, но отнюдь не на какое-то произвольное, удобное нам толкование этих фактов, а тем более не на их примысливание. Только в некоторых отдельных случаях мы позволяли себе выдвижение гипотез, оговаривая каждый раз необязательность их принятия. Весь собранный и проанализированный нами фактический материал убедительно свидетельствует, в частности, о том, что никакого «божественного прозрения», «наития свыше» и других подобных «чудес» в момент открытия или изобретения не происходит. Совершается лишь вполне естественный, хотя, возможно, необъяснимый для самого ученого или изобретателя, выход его творческой мысли из сферы бессознательного в сферу сознательного. Кстати сказать, подобное религиозно-теологическое толкование творческой работы человеческой мысли отвергает и З. Фрейд. Но недостатком всего его учения мы считаем полнейшую недостоверность и недоброкачественность того материала, который он подвергает анализу и выдает за достоверно установленные факты. В действительности же это отнюдь не факты в научном смысле, а пустые вымыслы и догадки, в лучшем случае же произвольные толкования случайных обрывков рассказов о сновидениях и т. п. вещах.

Разумеется, можно понять фрейдистов, которые не обладают возможностями собрать весь необходимый для теоретического построения материал и волей-неволей вынуждены ограничиваться случайно оброненными фразами или обрывками мысли. Это обстоятельство открывает’ большой простор для заполнения огромных «белых пятен» путем придумывания всякого рода объяснений и толкований. При этом бросается в глаза то, что врачебная практика З. Фрейда как психиатра, лечившего различные неврозы, навела, естественно, его мысль на ложный путь: переносить на психику здоровых людей то, что он обнаруживал у психически больных, не вполне нормальных. Эта особенность и сказалась в стремлении З. Фрейда приписывать специфически сексуальную направленность самым обычным вещам и явлениям, с которыми сталкивается человек в своей обыденной жизни.

Мы не можем здесь даже кратко разобрать фрейдизм. Отметим только, что за отсутствием строго научного метода для установления, доказательства и проверки фактов З. Фрейд, на наш взгляд, не смог правильно реализовать метод глубокого и всестороннего анализа отдельных явлений, о которых говорилось выше. Тем не менее важно подчеркнуть, что его попытка проникнуть в совершенно темную до него область бессознательного сама по себе, независимо от ее успешности или неуспешности, заслуживает пристального внимания. Может быть, именно эта попытка и вызвала такой интерес к фрейдизму у некоторых психологов и психиатров.

Кульминационный пункт научно-технического творчества. Таким пунктом, несомненно, является выход движущейся творческой мысли, ученого или изобретателя из сферы бессознательного в сферу сознательного. А этот выход и есть научное открытие или техническое изобретение.

Представим себе условно две смежные области деятельности человеческой психики: бессознательную и сознательную. Между ними проходит граница, которая может быть резкой, а может быть и размытой в виде некоторой переходной полосы.