О смешении и росте - [5]
Глава 7. Смешение целиком-и-полностью и сохранение телами своих качеств
[220.23]
Итак, положение о взаимопроницаемости тел, с помощью которого они доказывают смешение, ложно и противоречит общепринятым представлениям, признаваемым ими естественными критериями истины. Но даже еще более ложно их утверждение о том, что два (или больше) тела могут во все стороны увеличивать друг друга и смешиваться целиком-и-полностью, оставаясь сами по себе такими же, какими были вначале, и сохранять присущие им качества.
[220.29]
Именно этим и отличается, по стоикам, смешение (krasiV) от слияния (sugcusiV): при слиянии из двух тел образуется одно единое тело [раствор], и ни один из компонентов не сохраняется ни по сущности, ни по своим качествам. А при смешении — каждое из смешанных тел сохраняется и по субстрату, и по своим качествам, хотя при этом они и пронизывают друг друга полностью. Стоики утверждают все это, потому что хотят сохранить возможность смешанным веществам выделяться из смеси обратно. Так как утверждаемое невозможно, то невозможно, согласно их же утверждениям, или полное смешение, или последующее разъединение полностью смешанных компонентов.
[220.37]
Итак, если компоненты смеси перемешаны целиком-и-полностью и смешаны друг с другом все их частички без исключения, то каждому из них невозможно удержать свойственный ему внешний облик; ибо каждая их частичка со своим собственным обликом должна быть не смешанной с другой. В самом деле, невозможно, чтобы облик (epifaneia) вина был тот же, что у воды, или у воды тот же, что у вина, — в таком случае смесь будет не смешениемцеликом-и-полностью, а внешним составлением частичек. Этого они остерегаются и различают смешение просто (mixiV)и слитное смешение (krasiV).
[221.7]
Но если ни одна частичка смешанных тел не сохранит присущие ей черты и внешний облик, и все тело окажется однородным, то будет уже не составление, а смешение целиком-и-полностью; и компоненты не останутся теми телами, которыми они были вначале, но сольются и взаимно уничтожатся.
[221.11]
Если же требуется, чтобы тела, которым предстоит быть выделенными [из смеси], сохранялись и не сливались (этим ведь смешение(krasiV) отличается у них от слияния), а полностью перемешанные тела просто с неизбежностью сольются, — тогда будет невозможно, чтобы полностью перемешанные тела у них отделялись вновь.
[221.15]
Далее, пусть необходимо, чтобы компоненты смеси были перемешаны целиком-и-полностью. Но целиком-и-полностью перемешанные компоненты не могут не слиться, а слившиеся и взаимно уничтожившиеся не могут сохраниться сами и не могут сохранить свою структуру, если только из слившихся и взаимно уничтожившихся тел получилось действительно нечто единое. А последнее условие необходимо, ибо единство телу сообщает единая, как они говорят, структура (exiV). Так что и с этой точки зрения смешанные тела у них должны быть неотделимы друг от друга.
[221.20]
Итак, из их же собственных утверждений о том, что смешанные тела по необходимости друг от друга не отделимы — ибо невозможно, чтобы смешение целиком-и-полностью возникало помимо взаимного уничтожения, они же говорят, что взаимно уничтожившиеся тела не могут быть отделены (мы, однако, увидим, что в некоторых случаях они отделимы), — ясно, что не может быть никакого смешения, происходящего так, как они говорят.
Глава 8. Смешение целиком-и-полностью и делимость тел
[221.25]
Кроме того, если при смешении компоненты разделяют друг друга
(поэтому смешение происходит преимущественно в жидкостях, ведь такого рода тела легко делимы[14] и один из компонентов смеси легко проницает другой, разделяя его при этом, как мы наблюдаем на примере с вином, налитым в воду и смешанным с ней),
то [1] если они оставляют друг у друга какие-то неразделенные частички, то эти частички останутся неперемешанными (ведь неразделенные части неизбежно будут несмешиваемыми и несмешанными — если только слитное смешение, или смешение в смысле слитного смешения, возникает через разделение и именно таково его определение; в таком случае опять смешение окажется составлением, и смешанные тела не будут проницать друг друга целиком-и-полностью). [2] А если при смешении они не оставят друг у друга ничего не разделенного, они окажутся разделенными совершенно, и деление пойдет не на части, а на новые деления, если только никакая часть у них не должна избежать разделения. И если каждая часть, получившаяся в результате деления каждой части, опять оказывается делимой, то получатся делимые тела, состоящие из разделений (ek diairesewn), а не из частей (ek merwn) и, таким образом, не из тел[15]. Ибо разделение — это не тело, а телесное претерпевание (paqoV).
[222.4]
Признающие деление до бесконечности должны, как следствие, признать или что все тело целиком невозможно разделить актуально (energeiai) (и, таким образом, невозможность телам перемешиваться полностью), или что тела невозможно актуально разделить до бесконечности.
[222.6]
В самом деле, они утверждают, что тела делимы до бесконечности, потому что процесс деления никогда не останавливается и от разделяемых тел всегда остается часть, которую можно делить дальше. Но не может существовать никакого тела, делимого повсюду, потому что тогда уже не останется ничего, что могло бы принять на себя ход разделения. А если так, смешанные тела уже не будут смешаны
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.