Штурвальный зорко смотрел вперед на огни бакенов, указывающих путь.
Вахтенный матрос подремывал под сигнальным колоколом.
А полковник авиации мирно спал в душной каюте. Ему и не снилось, что случилось с его племянником.
Ни рыжий мальчишка, ни стайка девчонок, ни удильщики, крепко заснувшие до рассвета, ни капитан, отдыхающий в своей каюте, — никто не заметил исчезновения одного пассажира.
Вначале Влас шел вниз так неудержимо, словно кто-то тяжелый и плотный цепко схватил его в свои объятия и увлекал за собой на дно. Затем выпустил, и Влас с легкостью пробки выскочил на поверхность.
Показавшись над водой, он видел на миг стремительно убегающие огни парохода, вдохнул воздух, хотел крикнуть, но, хлебнув воды, снова погрузился в пучину.
На этот раз он погрузился всего лишь до маковки и некоторое время, оцепенев от страха, смежив веки и плотно сомкнув губы, плыл вслед за пароходом, увлекаемый водоворотом.
Власу захотелось вздохнуть, и, перевернувшись на спину, он сумел это сделать. Но тут же его снова повернуло вниз лицом и потянуло под воду. Плавал он плохо, но все же не утонул. Волна от парохода, развернувшегося вблизи безымянного острова, подхватила и выбросила его на отмель.
Ударившись о какую-то коряжинку, он вскочил на ноги и очень удивился, что вода ему только до колен!
И тут же Влас почувствовал резкий холод. В воде было как в теплой ванне, а на воздухе — как на сквозняке.
Он попытался бегать и прыгать, чтобы согреться, но колени его подогнулись, словно под какой-то тяжестью, и ноги не послушались.
«Это я промок до костей, — подумал Влас, — отяжелел, как мокрое белье…»
Где он? Куда попал? Ни парохода. Ни огней. Ни звука. Ночь, и он один в подлунном мире. Даже бабочки перестали падать с неба. И река была тиха, словно притаилась.
Влас тихонько заскулил. Попытался заплакать, но не получилось. Не перед кем, кого здесь разжалобишь! Да и мешало какое-то любопытство: а что будет дальше?
Вдруг на берегу в полном безветрии зашуршали темные кусты.
«Волки!» — вспомнилось Власу из рассказов из книжек и кино. Страх сорвал его с места. Боясь неведомых кустов и опасаясь удаляться от реки, он рысцой побежал вдоль кромки берега по плотному сырому песку.
Рядом река выплескивала кружевную пену из мертвых белых бабочек.
Так бежал он довольно долго.
Берег все время закруглялся, и Влас, несколько согревшийся, вдруг остановился перед странным и необъяснимым явлением: вода, которая бежала рядом с ним, словно вперегонки, теперь стала течь ему навстречу! А луна, которая была справа, стала светить слева.
Медленно шествуя, он пытался решить эту загадку, и тут новое явление отвлекло его внимание. На берегу, словно поджидая его, наполовину высунувшись из воды, лежало какое-то черное и продолговатое чудовище с хищным острым носом…
Сердце его словно оборвалось и медленно сползло вниз, а оставшаяся на его месте пустота больно-больно заныла.
«Что же это я? Что со мной? Ведь такого не бывает!» — с ужасом думал Влас, не в силах ни повернуть назад, ни пойти вперед.
Необыкновенное черное неизвестное тоже не двигалось с места и страшно, выжидающе молчало. Потом вдруг плеснуло хвостом, словно желая совсем выскочить из воды.
Влас закричал что есть силы и, не раздумывая, бросился в кусты.
С разбегу он проскочил сквозь заросли, споткнулся о сухие корни и покатился кубарем прямо на свет, внезапно ослепивший глаза.
Раздались какие-то крики, чьи-то руки подхватили его у самого огня.
Услышав человеческие голоса, Влас как-то сразу обмяк и дал волю такому реву, что у самого зазвенело в ушах.
— Что ты? Ты чей? Убился?
— Ой, мокрый какой!
— Холодный!
— Да ты не бойся, чего ты?
Вокруг него теснились вскочившие от костра мальчишки, кто с веслом, кто с топором, кто с головней, выхваченной из огня. На лицах испуг и удальство.
— Я с парохода упал! — басовито протянул Влас, заливаясь слезами еще пуще.
— Ишь ты какой резвый! Это с какого же?
— С «Пирогова»!
— Вот он кто ты есть! — Мальчишка свистнул, бросая обратно в костер головню. — А мы только страшную сказку рассказывали, вдруг шасть из-за кустов…
— А это я! — улыбнулся сквозь слезы Влас.
— Герой! — сказал второй паренек, кладя у костра топор.
— И никто не видал, как ты свалился? — спросил третий, втыкая в землю весло.
— Нет, — ответил Влас и, вспомнив дядю Сашу, спящего в каюте, и бабушку, которая ждет его на пристани в Муроме, ужаснулся и онемел.
Так же онемев, стояли вокруг него ребята, представляя себе все бедствие.
— Теперь «Пирогов» к Елатьме подходит. Скоро будет гудок… Проснутся, а его нет! — сказал девичий голосок.
— Проснутся в Дмитриевых горах, когда совсем рассветет.
— Вот хватятся! — пробасил третий.
— Ах ты горюшко! — сказал девичий голосок. — Да ведь они теперь с ума сойдут! Потоп, мол, парень. Ты плавать хорошо умеешь?
— Совсем плохо.
— Да как же ты выплыл?
А Влас и сам не знал.
За него ответили ребята:
— Его течением вынесло! Тут ведь река на пески наваливает, ну и выбросила!
И мальчишки стали горячо обсуждать случай с Власом и его необыкновенное спасение.
— Да ты погрейся, к огню сядь! Дрожишь весь! — первым пожалел девичий голосок.
— Давай одежду выжмем. Скидывай скорей!
