О сеньоре Красная Борода, рыцаре, влекомом сокровищем, но не обретшем оное - [12]
Барбаросса возвращается в покинутую, остывшую к нему Германию. Он никогда больше не возглавит итальянский поход, он предоставит эту сомнительную честь своему сыну. Свое же провальное прошлое он, как страницу, вырвет из памяти современников и из истории потомков. С невиданным пафосом он отмечает годовщину величайшего императора — Карла. Рядом с ним, а не с Нибелунгами хочет он увековечить свое имя. Еще один большой праздник — посвящение в рыцари своих сыновей. Он хочет остаться в хрониках произносящим рыцарскую клятву, а не жалкое примиренческое лепетание. Много сил он отдает борьбе с Вельфом Генрихом Львом. И вовсе не для того, чтобы поддерживать в боевой форме рыцарский дух. Барбаросса понимает: там, где в романе истории стоит героическая песнь о Генрихе, могла быть глава о Фридрихе. Генрих Лев — это несостоявшийся он сам. Это Генрих укреплял владычество на севере Германии, строил там города, отодвигал северную границу. Это Генрих Лев создал один из самых изысканных и дерзких куртуазных дворов в Германии. А когда Барбаросса увяз в Италии, он отправился на помощь в Иерусалим, вел себя как доблестный рыцарь и был встречен в Иерусалимском королевстве не только как спаситель, но — что ужасно! — как истинный король. Вдобавок в силу исторических обстоятельств именно фамилия давнишнего соперника Барбароссы стала именем и знаменем итальянской оппозиции, так унизившей императора. Барбаросса успокаивается, лишь изгнав строптивого Льва из Германии. Никто теперь не стоит на пути к рыцарской славе.
В 1188 году семидесятилетний император принимает крест. В глазах его опять появляется металлический блеск, как во времена, когда он знал магические заклинания власти. Барбаросса возглавит Крестовый поход европейцев. Он останется в веках не только как идейный восприемник Карла Великого — объединителя империи, но и как защитник Гроба Господня. Немец — спаситель всего человечества, как и предсказано в «Ludus de Antichristo». Завершить свой путь исполнением святого рыцарского долга — что может быть величественнее?
Однажды Фридрих Барбаросса уже участвовал в Крестовом походе, под знаменами дядюшки Конрада III. Это было в 1148 году, и не было в истории крестоносного движения более позорного вояжа в Святую землю. В полководческой сумятице войска германцев и франков неоднократно нападали друг на друга, были с позором изгнаны из Византии, где вели себя, как варвары, и попали в западню к туркам-сельджукам. Живыми вышли немногие — в основном, руководители похода, которые заблаговременно бежали. Если бы Фридрих тогда был более чуток, он узнал бы предостережение от позора, ничтожества и предательства. Но он уже оказался под магической властью кольца и его тащили вперед другие резоны.
Проклятое кольцо власти нашло последний приют на дне реки. «Рейн сохранит золото, разделившее воинов, — говорит перед гибелью Гунтер, — быстрая река сохранит сокровище Нибелунгов». И ладно. Не демоническая древняя страсть, но светлый рыцарский идеал прославит крестоносца Барбароссу…
Для похода в Святую землю император избирает сухопутный маршрут. Кто знает, может, для того, чтобы быть подальше от искушения. Или?.. 10 июня 1190 года в Малой Армении Барбаросса решает сократить путь и перейти вброд небольшую речонку Селиф. В шаге от берега император не удерживается в седле и падает в воду, вода моментально укрывает доставшееся ей сокровище. Кольцо Андвари, присвоенное Нибелунгами, утягивает императора Фридриха Барбароссу на дно, чтобы навсегда слиться с ним…
ЭПИЛОГ
Как только со дна мира всплывал клад Нибелунгов, руки желающих комфортно жить в мире повседневных реалий тянулись к кольцу власти. То, что человечество сочло себя полностью «осчастливленным» колечком, не меняет истинного положения вещей: воплощенное в сокровище истинное счастье не является полным без других составляющих. Доподлинно известно, что альвы стерегли также мед поэзии. Мед поэзии — источник мудрости и совершенства, дарующий светлое счастье одухотворенности и восторг вдохновения, проявляющий истинные изначальные сущности. Сияющая медвяная роса покрывает по утрам ствол древа мира. Неужели наш мир обнесен заветной чашей? Рудольф Майер в своем исследовании о сущности священного сокровища справедливо замечает, что сокровище в мир людей (мир большей частью материальный) должно быть явлено материально. Как только человечество готово узреть сокровище — оно уже здесь. Если в мире злодействует кольцо, то в мире разливается и волшебный нектар. Мед поэзии истек в Германию практически одновременно с появлением у Барбароссы заветного кольца. В романе, как и «Нибелунги», странном, не характерном для куртуазии— но по противоположной причине — в «Парцифале» фон Эшенбаха. Только кольцо заявляло о себе во всеуслышанье на понятном языке инстинктов, а мед поэзии благоухал слишком тонко: даже в узком придворном кругу ценителей роман был недопонят и вызвал недоумение.
Мед поэзии материализуется в священной чаше Грааля, о нем говорят де Боррон и Кретьен де Труа. Он может преобразиться в сосуд или камень, как об этом свидетельствует Вольфрам фон Эшенбах. Он может стать голубым цветком Новалиса. Он разольется в чашу Урдар-озера Гофмана (как это созвучно Урдр — названию источника мудрости, из которого питается древо мира германцев и скандинавов!). Мед поэзии воплощался и в голубой ирис Гессе. Пригубивший мед приобщается светозарной энергии, позволяющей духу воспарить, не боятся мира и его низких страстей. Напиток Одина превращает в истинных рыцарей — рыцарей духа. Другой вопрос, что миры, в которых материализуются две составляющие сокровища Нибелунгов, — разные. Очень любопытен эпизод посвящения из романа о Граале Робера де Боррона. На круглый стол ставится священный сосуд. В сердцах тех, кто узрел его, разливаются сладость и блаженство. Сердца же других остаются пусты — и они уходят, ибо не узрели ничего
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».