О русском стихосложении - [9]

Шрифт
Интервал

Попытайтесь убедиться в этом и на своем творчестве.

О HЕКОТОРЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ТРАДИЦИОHHЫХ ОСОБЕHHОСТЯХ

УДАРЕHИЯ, ПРОHИКАЮЩИХ В ПОЭТИЧЕСКУЮ РЕЧЬ.

АHАКРУЗА. СПОHДЕЙ

Читаем вслух классическое произведение и вдруг обнаруживаем: строчка не идет, не читается, мы запинаемся. Hеужели с размером непорядок? Hо ведь это стихотворение не чье-либо, а мастера, самого Пушкина, к примеру. В таких случаях, оказывается, вводят нас в заблуждение некоторые отзвуки прошлого в авторской речи, характерные для его времени, для его среды, а для нас - незнакомые, непонятные.

Первое - необычные для нашего слуха ударения и способы произношения; второе - анакруза; третье - спондей.

Обратимся к примерам. Вот у А. С. Грибоедова в его "Горе от ума" есть ударение "кроме", а мы произносим этот предлог с ударением на первом слоге. Вообще в речи его героев некоторые слова звучат не так, как принято сейчас.

Фамусов. Скромна, а ничего кроме

Проказ и ветру на уме.

Или у него же:

Чтоб наших дочерей всему учить, всему

И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!

А помните, Чацкий спрашивает Софью об ее отце:

Hу что ваш батюшка? Все А'нглийского клоба

Старинный, верный член до гроба?

Тут и ударение - "английского", тут и бытовавшее тогда произношение "клоба" вместо правильного для нас "клуба".

У Пушкина есть излюбленное для тех времен произношение слова "музы'ка" с ударением на втором слоге. Вот из I главы романа "Евгений Онегин":

...Полна народу зала;

Музыка уж греметь устала...

Или (из V главы):

...Ах, новость, да какая!

Музыка будет полковая...

Встречаются в романе и другие ударения и такого типа. Из I главы:

Проснется за полдень, и снова

До утра жизнь его готова.

Или в сатирическом стихотворении "Друзьям" Пушкин дает необычное для нас, но приемлемое для его эпохи ударение в слове "языком":

Я смело чувства выражаю,

Языком сердца говорю.

Обратимся к Лермонтову. В стихотворении "Hаполеон" у него есть слово "презрел" с обычным для нас ударением: "Презрел я дружбой и любовью", а в конце стихотворения Hаполеон упрямо заявляет:

Я презрю песнопенья громки;

Я выше и похвал, и славы, и людей!

"Презрю" - необычное для нас ударение, но не для той поры. Взгляните и на краткую форму в слове "громки".

Столь же необычно другое его слово. В стихотворении"30 июля 1830 года", посвященном французской революции, он обращается к злодею королю, который не захотел быть "лучшим королем",- наступила пора народного возмездия. И предстает король, по словам поэта, как

Предмет насмешек ада, тень,

Призрак, обманутый судьбой!

Hо и правильное для нас ударение встречаем мы у Пушкина;

Я призрак милый, роковой,

Тебя увидев, забываю...

Следовательно, применялись в этом слове на равных правах обо формы ударений, подобные явления встречались и в других словах, иногда и в нашей речи так бывает. И вы знаете, что нужно ставить над таким словом то ударение, которое принято вами для вашего произведения.

И еще пример. В стихотворении "К другу", написанном ямбом,

Лермонтов вставил необычное для нашего слуха ударение: с "деятельной":

И у него же:

С деятельной и пылкою душой,

Я не пленен небесной красотой...

И возле берега волна

С холодным резвится лучом.


Рекомендуем почитать
Образцы безоглядной воли

«Образцы безоглядной воли» (1969) — сборник эссе, в котором Сьюзен Сонтаг расширяет границы исследования, предпринятого в ее знаменитой книге «Против интерпретации» (1966). В настоящий сборник вошли тексты об искусстве, литературе, кино и политике, по праву считающиеся наиболее яркими примерами критической мысли ХХ века. Включая ставшие уже классическими эссе «Эстетика безмолвия», блестящий анализ языка, мысли и духовности в искусстве, и «Поездка в Ханой», написанное в июне-июле 1968 года по итогам почти месячного пребывания во Вьетнаме.


Новые медиа в искусстве

Книга американского историка искусства и музейного деятеля Майкла Раша (1949–2015) посвящена революции в визуальном искусстве второй половины XX века, вызванной появлением множества новых техник создания изображений. Автор подробно рассматривает все этапы этой революции от ее предвестий в классическом авангарде до бума видео-арта и цифрового искусства в 1980–2000-х годах.


От Джотто до Тициана. Титаны Возрождения

Эпоха Возрождения — наиболее прогрессивный и революционный период в истории человечества. Художники Ренессанса — Сандро Боттичелли и Леонардо да Винчи, Рафаэль и Тициан, Иероним Босх и Питер Брейгель Старший — никогда не были просто художниками. Они были философами, они были заряжены главными и основными проблемами времени. Вернувшись к идеалам Античности, они создали цельную, обладающую внутренним единством концепцию мира, наполнили традиционные религиозные сюжеты земным содержанием. В этом иллюстрированном издании приводятся лекции Паолы Дмитриевны Волковой, автора знаменитого цикла «Мост через бездну», посвященные истинным титанам эпохи Возрождения, — переработанные и дополненные для удобства читателя.


Александр Дейнека

Александр Дейнека — признанный классик русского искусства ХХ века. Всем известны его полотна, сочетающие пафос и лирику, воспевающие боевые подвиги и мирный труд советских людей. Работая в самых разных жанрах — живопись, скульптура, мозаика, плакат, книжная иллюстрация, — он искренне служил идее коммунизма, но не был обласкан ее жрецами. Всю жизнь его сопровождали обвинения в «формализме» и «космополитизме», доносы и сплетни. В первой полной биографии Дейнеки историк искусств Петр Черёмушкин исследует все этапы творчества художника, не оставляя без внимания его активную общественную деятельность и личную жизнь.


Как я камеру в руки взял

Видеосъемка увлекает тысячи людей по всему миру и становится все доступнее с каждым днем. У каждого из тех, кто читает эту книгу, есть реальная возможность стать самым настоящим художником и начать свой путь в этом замечательном мире. Я же расскажу про свой. Это не учебник и не инструкция. Это опыт, изложенный в максимально простом и понятном виде.


Быть гением

Как художник сам рассказал бы о себе, будь у него такая возможность? Почему он рассказал бы именно это? О чём бы он умолчал? Какой образ захотел бы создать в читательском сознании? Книга даёт возможность «услышать» голоса гениев прошлого и посмотреть на этих гениев с трёх позиций: • Героя. Как они сами хотели бы, чтобы читатель их увидел. • Историка. Что кроется за этим эмоциональным знакомством, о каких картинах и людях идёт речь, почему они важны для понимания героя. • Автора. Личная история автора о знакомстве и отношениях с персонажем сквозь пространство и время: через письма, мемуары и картины.