О Ричарде Шарпе замолвите слово - [24]

Джон Нокс, отец шотландского пресвитерианства, с яростной проповеди которого и началась заварушка в 1559 году, был идейным борцом против папизма. Будучи рукоположен в католические священники, он, тем не менее, очень скоро перебежал в стан кальвинистов и оказался замешан в убийстве кардинала Битона. Его с приятелями схватили французские солдаты (их в Шотландии было полно усилиями регентши Марии де Гиз). Незадачливого бунтаря отправили на галеры, откуда он загадочным образом умудрился освободиться через полтора годика. На родину он возвращаться не стал, поехал в Англию. Там ему не были рады. На престоле сидел Эдуард VI, и англиканство только начало разворачиваться к кальвинизму, так сказать, передом, к папе задом. Развернуться не успело, юный король скончался, трон заняла Кровавая Мэри. Бедолаге Ноксу пришлось бежать на континент, ибо последовать на костёр за Кранмером он желанием, пардон за дурной каламбур, не горел.  Осел в Женеве, центре кальвинизма. Жилось ему в граде обетованном, видимо, несладко. Окружали его сплошь единоверцы,  а последователи Жана Кальвина собрата морально поддержать готовы в любой миг,  мошну же развязывают неохотно. От нужды башню Ноксу сносило по-чёрному. Винил он во всех своих бедах, естественно, царственное бабьё: Марию де Гиз и английскую королеву Марию Тюдор, и в один прекрасный миг взял, да и накатал памфлет «Первый трубный глас противу бесовского засилья  женщин», в коем всячески обличал захапавших власть дамочек. Не учёл Нокс того, что в Англии уже царствовала Елизавета I, по странному капризу природы тоже относившая себя к прекрасному полу. Она (сдуру, не иначе) на памфлет обиделась, и надежды Нокса на синекуру в англиканской церкви, которой он добивался (презирал англиканство от всей души, как жалкое соглашательство, а должности добивался. Идейный борец, ничего не скажешь. Ох, сдаётся мне, что и от галер он отвертелся подобным же «идейным» образом), развеялись, как дым. Вменяемые друзья посоветовали нашему герою написать королеве письмо, извиниться. Он так и сделал, но сделал по-своему. Надо заметить, что кальвинизм, не в пример тому же католичеству или православию, женщин людьми не считает. Католикам с православными признать слабый пол низшими существами, - значит, признать низшим существом Деву Марию. Протестанты же Богоматерь не почитают, и в их среде одно время велись серьёзные богословские споры на предмет того, обладает ли женщина душой вообще. Нокс так Елизавете по-простому и изложил. Прочитав его цидулку, Девственница чуть из платья от злости не выскочила. Теперь единственное высокое положение, на которое Нокс мог в Англии рассчитывать, было положение в петле на Тайбернской площади. Ему ничего не оставалось, как вернуться в Шотландию, и мы можем с уверенностью утверждать, что жар проповеди, воспламенившей Шотландию, в значительной мере подпитывался углями обиды на чёртово бабье семя.     

 

Пуритане.

Победа учения Лютера-Кальвина в одной отдельно взятой Шотландии ободрила приунывших английских пуритан. С другой стороны, наглядный пример построения кальвинизма с человеческим лицом многих из них заставил призадуматься. В результате пуритане разделились на два лагеря: пресвитериан (сторонников шотландской модели) и индепендентов (от англ. “independent”, «независимый»). К пресвитерианам примкнули умеренные, те, кто не утратил связь с реальностью, а независимые от здравого смысла оказались в лагере индепендентов. И те, и другие требовали выборности клира, замены литургии проповедью и устранения внешней пышности: ярких облачений, церковных украшений и т.д. Пресвитериане этим ограничивались, индепенденты шли дальше. Они жаждали отделения церкви от государства и предоставления каждой общине права самой решать вопросы вероучения (на основании последнего пункта некоторые авторы закатывают глазки и умильно лепят из пуритан демократов-плюралистов, мол, добивались свободы вероисповедания. Но заблуждаться на счёт индепендентов не стоит. Независимость приходов трактовалась ими исключительно в рамках отделения церкви от государства и давала гарантию, что закон будет бессильно щёлкать зубами, какими бы методами пуритане ни спасали души паршивых инакомыслящих овец. А к паршивым инакомыслящим овцам индепенденты испытывали столько же нежности, сколько врач санэпидемстанции – к чумным крысам.) Между собой оба крыла не враждовали, и, движимые порывом облагодетельствовать сограждан, хотят они того или нет, сподобились в 80-х годах XVI века начать учреждать в структуре официальной церкви тайные пресвитерии, благо среди сторонников обоих направлений было немало англиканских священников. Елизавета I инициативой железной рукой привести человечество ко спасению не прониклась, и пуританам в Англии прижали хвост. На их счастье, у Девственницы официальных детей не было, и она назначила наследником родича, короля Шотландии Якова VI (внука Якова V из главки о пресвитерианстве). В 1603 году Елизавета приказала долго жить, и Англия с Шотландией заимели единого монарха (с двойной нумерацией: как король Шотландии он числится Яковом VI, как английский – Яковом I). Пуритане воспрянули духом и подали Его Величеству петицию, в результате чего самодержец созвал в Хэмптон-Корте конференцию. Хотя кальвиновская идея о предопределении и звучала для верхов англиканского духовенства ересью, они, в общем, не были против каких-либо перемен. Однако пуритане, понимавшие компромисс, как то, что все добровольно принимают их точку зрения по принципу «шаг вправо, шаг влево – конвой стреляет без предупреждения», быстро довели оппонентов до белого каления. В итоге было решено оставить всё, как есть, а к тем, кто решениям конференции не подчинится, постановили применять строгие меры. Пуритане начали бузить, и получили новую волну репрессий, от которых стали разбегаться, кто куда. Кто в протестантскую Голландию, а кто в Америку (пресловутые отцы-пилигримы, драпавшие в Новый Свет на «Мэйфлауэре», из их числа). Вследствие того, что правительство не ставило перед собой цель искоренить пуританство, а лишь заставить их вести себя прилично, наши друзья не только протянули до царствования Карла I (сына Якова VI тире I), но и ухитрились встать во главе восстания, вспыхнувшего, когда Его Величество стал зарываться. Короля пуритане казнили (см. роман Дюма «Виконт де Бражелон»), и дорвались, наконец, до власти. Их демократический веротерпимый режим настолько встал поперёк горла англичанам, что те, дождавшись смерти главного жупела, Кромвеля, не замедлили сговориться с сыном убиенного Карла I, тоже Карлом, и, посадив его на престол под именем Карла II, дать пуританам чувствительного пинка, вернув англиканство.