О распознавании и собирании гравюр. Пособие для любителей - [24]
На камне можно также гравировать, углубляя в нем линии иглой; равным образом можно также рисовать на нем пером и химической краской.
Изготовленный художником камень перед печатанием всегда вытравляется. Это делается очень быстро, ибо крепкая водка не остается долго на его поверхности. Поставив доску в наклоненном положении, ее обливают этой водкой и потом тотчас очищают водой. Краска (типографская) наводится на камне кожаным мячом.
Изобретателем литографии является Алоисий Зенефельдер (Alois Sennefelder). Изобретение это относится к 1799 году. Еще тремя годами раньше он делал опыты на камне, но они были чисто механические, ибо он обрабатывал камень как гравер деревянную доску, т. е. рельефным образом. Только позже литография построена была на химических свойствах материи.
Аитография очень быстро развилась. Будучи первоначально применена к письму, музыкальным нотам и таблицам, она впоследствии перенесена была в область искусства. Так, Пилоти довольно рано применил ее к большому своему произведению в Мюнхенской пинакотеке. Успех в этом деле обнаруживает известное сочинение Буассере (Boisseree), а высокую степень совершенства работы Ганфштенгеля (Nanfstraengel) в издании Дрезденской галереи.
Так как изготовление литографированной доски не требует ни много времени, ни много художественных усилий и ею легко достигается большое издание, то литографии в цене дешевле хороших гравюр, и потому возможно широкое их распространение. Как при всех других открытиях, так и по поводу литографии предсказывали, что она отодвинет на задний план более ранние манеры гравировки, но последствия не оправдали этого предсказания. Напротив, тонкие, разборчивые любители искусства и собиратели хотя и присоединяют охотно литографии к своим собраниям, в виде иллюстрированных справок, но очищенный художественный вкус все-таки устремляет всю свою любовь на произведения резьбы на дереве и на гравюры на металле.
Что касается рисунков пером на камне, то А. Менцель в этом жанре произвел много прекрасного и нашел себе много подражателей.
После многих напрасных опытов на металлической доске печатание красками, наконец, нашло себе пригоднейшую почву в литографии. К сожалению, избыток произведений этого рода привел к тому, что печатание красками выродилось в ремесло, и художественный рынок в такой степени наводнен этим товаром, что одно название раскрашенной литографии обращает любителя в бегство. Отличные вещи в этом роде дает Пранг (Prang) в Бостоне, употребляющий от 30 до 40 каменных досок для получения раскрашенной литографии.
Отличительные признаки отдельных художественных форм
Как отличаются друг от друга произведения различных художественных форм? Носят ли они в себе признаки, по которым тотчас можно узнать, имеем ли мы перед собой гравюры на дереве, металле или литографию? Конечно. Опытный знаток вовсе не станет обращать внимание на отличительные признаки, нами здесь приводимые для начинающего, а тотчас сумеет отнести каждый лист к свойственной ему сфере.
Мы уже объяснили в отделе о гольцшните, как отличается гравюра на дереве от гравюры на металле.
Гравюра на дереве отличается от всех родов гравюры на металле тем, что на первой не бывает на бумаге никаких вдавленных бортов от доски, между тем как таковой имеется на всех манерах металлической гравюры. Старые гольцшниты, кроме того, всегда имеют вид обыкновенных рисунков пером, без сложной штриховки. Особенно ясно выступает различие между гольцшнитом и офортом: последний отличается свободой, первый робостью, в особенности при изображении случайного, например древесных листьев. Легко найти также различие между гольцшнитом и черной манерой, так как последняя представляется тушеванной, в тонах, а первый состоит из штрихов.
Гольцшнит и литография имеют то общее, что у обоих нет вдавленной от доски каймы на бумаге; зато литография, сделанная мелом, отличается от него так же, как гравюра черной манерой, а офорт или рисунок пером на камне таким же образом, как обыкновенный офорт.
Резцовая гравюра отличается от офорта тем, что на первой концы линии выходят заостренными, а у последней нет. Расположение всех линий в купферштихе строго параллельное, на офорте же оно отличается полнейшей свободой линий и штрихов.
Купферштих резцовый таким же образом отличается от акватинты и от черной манеры, как и гольцшнит.
Отличительные признаки отдельных манер гравюры на металле ясны из различных способов изготовления ее, что нами объяснено было в надлежащем месте. Гравюра на металле нелегко может быть смешиваема с литографией, так как у последней на бумаге нет каймы от доски.
Прибавление
Послужит ли фотография в ущерб гравюре?
Вначале фотография занималась сниманием портретов живых личностей и, начиная с дворца и кончая хижиной, наполняла ими тысячи и миллионы фолиантов альбомов и бесчисленное количество рамок. Позднее она обратилась и к сниманию гравюр, рисунков, картин и статуй. Нельзя отрицать того, что это новое изобретение в наши дни сделало большие успехи и что произведения его во всех прикасающихся к искусству областях заслужили у всех любителей то внимание, которого они достойны. Чтобы прямо указать на наибольший успех фотографии, мы должны заметить, что она, отчасти благодаря лучшему знанию химических законов, отчасти наученная печальным опытом (прежде по истечении нескольких лет от фотографии ничего более на бумаге не оставалось, как коричневое пятно), занялась тем, чтобы путем улучшений или открытий устранить гибель фотографических картин. По разумным законам логики этого можно было бы достигнуть лишь при условии пользования для воспроизведения картин не одними только химическими силами, подверженными реагенциям. Так возникла изобретенная в Мюнхене фотографом Альбертом и по нему названная алебертотипия (Albertotypie), рассматривающая стеклянную доску и находящийся на ней фотографический снимок как фотографский камень и получающая с него оттиски. Я незнаком со способом, употребляемым Брауном в Дорнах для изготовления фотографий, но если последние действительно печатаются, то способ его должен состоять из тех же приемов. Наивысшее в этом отношении представляет гелиогравюра, или гелиотипия (след., печать) Амана Дюрана в Париже, который с удивительной верностью передает гравюры на дереве и меди и самые нежные офорты. Так как для снимков выбираются только самые безукоризненные оригиналы, то таким способом получаются прекраснейшие творения лучших художников в таком совершенстве, в каком все великие мастера не имеются в публичных кабинетах. Следует просмотреть вышедшие выпуски и полюбоваться прелестными творениями Марка Антония, Рембрандта, Дюрера и т. д. В первую минуту думаешь видеть пред собой оригиналы с царящим в них в старых оттисках духом. Способ гелиогравюры состоит в том, что под влиянием света толстый слой на стекле, который делается толще слоя коллодиума, так преобразовывается, что темные места в нем углубляются. Таким образом, стеклянные доски со слоем представляют собой как бы награвированную доску. Но так как по хрупкости стекла с него нельзя делать оттисков, то предварительно снимают с него гальванопластичную доску, и оттиски делаются уже с последней.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство.
Книга известного арт-критика и куратора Виктора Мизиано представляет собой первую на русском языке попытку теоретического описания кураторской практики. Появление последней в конце 1960-х – начале 1970-х годов автор связывает с переходом от индустриального к постиндустриальному (нематериальному) производству. Деятельность куратора рассматривается в книге в контексте системы искусства, а также через отношение глобальных и локальных художественных процессов. Автор исследует внутреннюю природу кураторства, присущие ему язык и этику.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.