О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников - [27]

По окончании речи Государь осмотрел помещение воспитанников[145] и удостоил своего присутствия обеденный стол их. Торжество заключилось иллюминациею.

Это происходило в четверг. Через четыре дня, в понедельник, 23-го октября, началось в Лицее учение[146].

Преподавание наук в Лицее, как и всё внутреннее устройство его, имело особенный характер. Уравненный в правах с русскими университетами[147], он не походил на сии последние уже по самому возрасту своих питомцев, которые при поступлении имели от 10 до 12 лет[148], но, с другой стороны, в высшем, четвёртом курсе Лицея преподавалось учение, обыкновенно излагаемое только с университетских кафедр. Таким образом, он соединял в себе характеры так называемых высших и средних учебных заведений. Лицеист в течение шести лет узнавал науки от первых начатков до философических обозрений.

В «Постановлении о лицее» подробно изложены предметы, способ и распределение преподавания. Там сказано, что «самое большое число часов в неделю должно посвящать обучению грамматики, наук исторических и словесности, особливо языкам иностранным, которые должны быть преподаваемы ежедневно не менее 4 часов». Директору вменялось в обязанность стараться о том, чтобы воспитанники разговаривали между собою на французском и немецком языках подённо. Языкам греческому, английскому и итальянскому вовсе не учили. Латинскому языку дано было второстепенное место; его причислили к кафедре русской словесности, которую занимал профессор Николай Фёдорович Кошанский[149]. Он учил также и языку церковно-славянскому. В § 45 постановления читаем: «Учение Славянской грамматики для коренного познания Российского слова необходимо; а потому и должно быть обращено на часть сию особенное внимание». На последнем курсе лицеисты слушали историю изящных искусств по Винкельману. Вообще в преподавании словесности или «изящных письмен», как названа она в постановлении, главным почиталось чтение образцов. Рядом с ним деятельно шли практические упражнения, и ученики подавали Кошанскому свои сочинения не только в прозе, но и в стихах, обычай, может быть, перенесённый из Московского университетского пансиона, в котором Кошанский учился и, кажется, некоторое время был преподавателем. Об этих стихотворных упражнениях в классе сохранился забавный анекдот. Профессор задал в классе написать сочинение на тему: Восход солнца. Все ученики написали, кто как умел, и подали профессору свои листки и тетрадки. Остановка была за одним учеником, который никак не мог совладеть с трудною темою; у него была написана только одна фраза: «Грядёт с заката царь природы». Он стал просить Пушкина помочь ему. «Изволь»,— отвечал Пушкин, и, в одну минуту прибавив к приведённому началу следующие три стиха:

И изумлённые народы

Не знают, что начать,

Ложиться спать или вставать,

подал листок профессору[150].

Об истории, которую преподавал столь известный впоследствии профессор Иван Козмич Кайданов[151], сказано в постановлении: «Во втором курсе история должна быть делом разума. Предмет её есть представить в разных превращениях государств шествие нравственности, успехи разума и падение его в разных гражданских постановлениях». В четвёртом курсе лицеисты слушали философическое обозрение знатнейших эпох всемирной Истории по Боссюэту и Феррану. Кайданов преподавал также и географию.

Что касается до способа преподавания, то профессорам вменялось в обязанность «не затемнять ум детей пространным изъяснением, но возбуждать собственное его действие», «не диктовать уроков» и «избегать высокопарности». «Всё пышное, высокопарное, школьное, совершенно удаляемо было от понятия и слуха воспитанников»[152].

В какой степени и каким образом всё это применялось к самому делу, остаётся неизвестным. Но нет сомнения в том, что лицейское преподавание было плодотворно. Лицеисты получили, и многие из них навсегда сохранили, любовь к науке и просвещению.

Выше назвали мы двух профессоров Лицея. Следует упомянуть и об остальных. Законоучителем сначала был священник Николай Васильевич Музовской, в 1816 г. уехавший в Берлин для преподавания православного закона Её Величеству нынешней Государыне Императрице. Место его в Лицее заступил временно священник Гавриил Полянский, а потом один из учёнейших членов нашего духовенства Герасим Петрович Павский[153]. Психологию, логику, нравственную философию, науки политические преподавал Александр Петрович Куницын[154], самый заметный из всех лицейских профессоров, по талантам, дару слова и по новости идей, которые он излагал в статьях и, без сомнения, в лекциях своих. Он получил образование в Геттингенском университете и был в близких отношениях к А. И. Тургеневу. О лекциях Куницына Пушкин вспоминал всегда с восхищением, и лично к нему до смерти своей сохранил неизменное уважение[155]. Мы уверены, что в утраченных записках Пушкина много о нём говорилось.— Кафедру философии и эстетики занимал Александр Иванович Галич; об отношениях к нему лицеистов можно судить по двум посланиям Пушкина[156].— Преподавателем наук математических был Яков Иванович Карцев.

Большое влияние, уже вследствие частого обращения, вероятно, имели на лицеистов преподаватели обоих иностранных языков. Немецкому языку учил директор лицейского пансиона, Фёдор Матвеевич фон Гауеншильд, который по смерти Малиновского, последовавшей в начале 1814 года, около двух лет исправлял должность директора Лицея