О проповеди креста - [28]
Зачем проповеди были записаны именно на латыни? С одной стороны, латынь была своего рода «международным языком», в некотором смысле аналогичным английскому в наши дни, что было особенно важно в случае образцов проповедей. Текст, написанный на местном языке, вызовет сложности для «коллеги-проповедника» из другой страны, тогда как латынь будет решением проблемы. И даже внутри самих нищенствующих орденов, учитывая, что их члены были из разных стран и довольно много путешествовали, написание текстов на латыни было очень важно для взаимопонимания[117]. Можно вспомнить о том, что в 1242 г. капитул доминиканского ордена даже запретил публиковать проповеди на местных языках[118]. Стоит также добавить, что латынь рассматривалась еще и как своего рода сакральный язык, и среди проповедей можно встретить такие, которые записаны на вульгарных языках со вставками цитат из Библии и Отцов Церкви на латыни[119]. Наконец, стоит упомянуть и наличие ряда чисто технических причин, по которым латынь была более удобной для письменной фиксации текста[120].
Трактат в контексте других трудов Гумберта Романского по тематике крестовых походов
Помимо трактата «О проповеди креста», Гумберт касается крестоносной тематики еще в трактате под названием “Opusculum tripartitum”, а также в своей коллекции проповедей. Оба произведения являются более поздними, ибо они содержат отсылки на трактат о кресте.
Принято считать, что “Opusculum tripartitum” или «Труд в трех частях» был написан как своего рода конспект для папы Григория X в качестве своего рода резюме по проблемам, которые предполагалось обсудить в ходе Лионского собора 1274 г. Сам документ был предположительно составлен в 1272 г: собор, вероятно, был уже объявлен, но еще не состоялся (упомянут в тексте в будущем времени)[121]. Тем не менее труд адресован лично папе Григорию X (здесь и далее – книга 1, глава 1) и затрагивает те же самые вопросы, которые рассматривались на соборе в Лионе, а именно: организацию крестового похода, вопрос о единстве западной и восточной церквей и организации внутрицерковных реформ, что позволяет говорить о возможном предназначении “Opusculum tripartitum” для собора.
Как пишет Саймон Тагвелл, который исследовал этот вопрос в своем недавно вышедшем издании «Легенды святого Доминика», также написанной Гумбертом, в нашем распоряжении пока нет ни одного манускрипта полной версии «Трехчастного труда»[122]. Имеется лишь печатный вариант текста[123]. Нужно отметить при этом, что до нас дошло несколько манускриптов сокращенного и несколько переработанного варианта текста (“Extractiones de libro quern fecit venerabilis vir et religiosus frater Humbertus de Romanis… de hiis que tractanda videbantur in concilio generali Lugdini celebrando sub Gregorio papa X”). По версии Тугвелла, этот сокращенный вариант представляет собой собственные заметки папы Григория на основе прочтения документа[124].
Вопросы трактата, связанные с крестовыми походами, уже частично разбирались Э. Т. Бретт и Дж. Риццарди[125]. Гумберт Романский приводит список врагов христианства, гораздо более полный, чем он есть в трактате «О проповеди креста». Если там были лишь евреи, язычники и еретики, то здесь фигурируют также и философы (они вступали с христианами в дискуссии), неверные императоры (преследовали христиан) и варвары (вандалы, готы, гунны, татары) (гл. 4). Гумберт проводит аналогию: всего врагов семь (евреи, язычники, философы, еретики, неверные императоры, варвары, сарацины), подобно тому как их тоже было семь против ветхозаветных евреев во Второзаконии. Действительно, во Второзаконии говорится именно о семи народах (7:1–2). Кроме того, аналогия проводится с семью головами апокалиптической бестии. Однако остается прежним основной вывод: наихудшими врагами являются сарацины: «Другие были и, к сожалению, суть до сих пор наихудшие сарацины, соблазнитель которых Магомет дал закон специально для разрушения христианства»[126]. В их законе «нет ничего, что было бы выше разума»[127]. При этом Магомет претендует на то, что его закон является истинным: «Он сказал, что он – пророк, посланный от Бога для того, чтобы истолковать и исправить закон христиан и закон иудеев»[128].
В главах 4, 5 и 6 подчеркивается несколько важных особенностей сарацинов в сравнении с другими врагами. Все другие враги сейчас практически не представляют угрозы для христианства, тогда как сарацины непрерывно являются врагами с момента своего возникновения, и являются самыми «долгоиграющими». Более того, другие враги не преследовали христианство на столь многочисленных фронтах (одновременно в Европе, Азии и Африке): именно здесь, в отличие от трактата «О проповеди креста» этот тезис сформулирован четко. Наконец, нет особой надежды на обращение сарацинов в христианство.
