О происхождении богов (Теогония) - [6]

Ровно настолько же, сколько орел пожирал ее за день.

Сыном могучим Алкмены прекраснолодыжной, Гераклом,

Был тот орел умерщвлен, а сын Иапета избавлен

От жесточайших страданий и тяжко-мучительной скорби,-

Не против воли высокоцарящего Зевса-Кронида:

Ибо желалось Крониду, чтоб сделалась слава Геракла

Фиворожденного больше еще на земле, чем дотоле;

Честью великой решив отличить знаменитого сына,

Гнев прекратил он, который дотоле питал к Прометею

Из-за того, что тягался он в мудрости с Зевсом могучим.

Ибо в то время, как боги с людьми препирались в Меконе,

Тушу большого быка Прометей многохитрый разрезал

И разложил на земле, обмануть домогаясь Кронида.

Жирные в кучу одну потроха отложил он и мясо,

Шкурою все обернув и покрывши бычачьим желудком,

Белые ж кости собрал он злокозненно в кучу другую

И, разместивши искусно, покрыл ослепительным жиром.

Тут обратился к титану родитель бессмертных и смертных:

"Сын Иапета, меж всеми владыками самый отличный!

Очень неровно, мой милый, на части быка поделил ты!"

Так насмехался Кронид, многосведущий в знаниях вечных.

И, возражая, ответил ему Прометей хитроумный,

Мягко смеясь, но коварных повадок своих не забывши:

"Зевс, величайший из вечно живущих богов и славнейший!

Выбери то для себя, что в груди тебе дух твой укажет!"

Так он сказал. Но Кронид, многосведущий в знаниях вечных,

Сразу узнал, догадался о хитрости. Злое замыслил

Против людей он и замысел этот исполнить решился.

Правой и левой рукою блистающий жир приподнял он -

И рассердился душою, и гнев ворвался ему в сердце,

Как увидал он искусно прикрытые кости бычачьи.

С этой поры поколенья людские во славу бессмертных

На алтарях благовонных лишь белые кости сжигают.

В гневе сказал Прометею Кронид, облаков собиратель:

"Сын Иапета, меж всех наиболе на выдумки хитрый!

Козней коварных своих, мой любезный, еще не забыл ты!"

Так говорил ему Зевс, многосведущий в знаниях вечных.

В сердце великом навеки обман совершенный запомнив,

Силы огня неустанной решил ни за что не давать он

Людям ничтожным, которые здесь на земле обитают.

Но обманул его вновь благороднейший сын Иапета:

Неутомимый огонь он украл, издалека заметный,

Спрятавши в нартексе полом. И Зевсу, гремящему в высях,

Дух уязвил тем глубоко. Разгневался милым он сердцем,

Как увидал у людей свой огонь, издалека заметный.

Чтоб отплатить за него, изобрел для людей он несчастье:

Тотчас слепил из земли знаменитый хромец обеногий,

Зевсов приказ исполняя, подобие девы стыдливой;

Пояс на ней застегнула Афина, в сребристое платье

Деву облекши; руками держала она покрывало

Ткани тончайшей, с главы ниспадавшее,- диво для взоров:

Голову девы венцом золотым увенчала богиня.

Сделал венец этот сам знаменитый хромец обеногий

Ловкой рукою своей, угождая родителю Зевсу.

Много на нем украшений он вырезал,- диво для взоров,-

Всяких чудовищ, обильно питаемых сушей и морем.

Много их тут поместил он, сияющих прелестью многой,

Дивных: казалось, что живы они и что голос их слышен.

После того как создал он прекрасное зло вместо блага,

Деву привел он, где боги другие с людьми находились,-

Гордую блеском нарядов Афины могучеотцовной.

Диву бессмертные боги далися и смертные люди,

Как увидали приманку искусную, гибель для смертных.

Женщин губительный род от нее на земле происходит.

Нам на великое горе, они меж мужчин обитают,

В бедности горькой не спутницы,- спутницы только в богатстве.

Так же вот точно в покрытых ульях хлопотливые пчелы

Трутней усердно питают, хоть пользы от них и не видят;

Пчелы с утра и до ночи, покуда не скроется солнце,

Изо дня в день суетятся и белые соты выводят;

Те же все время внутри остаются под крышею улья

И пожинают чужие труды в ненасытный желудок.

Так же высокогремящим Кронидом, на горе мужчинам,

Посланы женщины в мир, причастницы дел нехороших.

Но и другую еще он беду сотворил вместо блага:

Кто-нибудь брака и женских вредительных дел избегает

И не желает жениться: приходит печальная старость -

И остается старик без ухода! А если богат он,

То получает наследство какой-нибудь родственник дальний!

Если же в браке кому и счастливый достанется жребий,

Если жена попадется ему сообразно желаньям,

Все же немедленно зло начинает с добром состязаться

Без передышки. А если жену из породы зловредной

Он от судьбы получил, то в груди его душу и сердце

Тяжкая скорбь наполняет. И нет от беды избавленья!

Не обойдет, не обманет никто многомудрого Зевса!

Сам Иапетионид Прометей, благодетель великий,

Тяжкого гнева его не избег. Как разумен он ни был,

Все же хотел не хотел – а попал в неразрывные узы.

К Обриарею, и Котту, и Гиесу с первого взгляда

В сердце родитель почуял вражду и в оковы их ввергнул,

Мужеству гордому, виду и росту сынов удивляясь.

В недрах широкодорожной земли поселил их родитель.

Горестно жизнь проводили они глубоко под землею,

Возле границы пространной земли, у предельного края,

С долгой и тяжкою скорбью в душе, в жесточайших страданьях,

Всех их, однако, Кронид и другие бессмертные боги,

Реей прекрасноволосой рожденные на свет от Крона,

Вывели снова на землю, совета послушавшись Геи:

Точно она предсказала, что с помощью тех великанов

Полную боги победу получат и громкую славу.