О процессе цивилизации - [48]

Иными словами, централизация и монополизация шансов, достигавшиеся ранее за счет военного или экономического насилия со стороны одного лица, теперь подлежат планированию. С какого-то момента борьба за монополию уже не направлена на ее уничтожение, но ведется за право управления ею, распоряжения получаемыми от нее доходами, за тот план, по которому определяются исполнители повинностей и обладатели преимуществ, — в общем, за распределение. Само это распределение было делом монополиста, но в ходе этой борьбы управление монополией превращается из частного дела в публичную функцию. Все более очевидной становится зависимость этой функции от всех прочих функций, имеющихся во взаимоувязанной сети человеческих отношений. Находящиеся в центре данной сети функционеры так же зависимы от нее, как и все прочие. Появляются прочные институты контроля над ними, причем в контролирующей деятельности принимает участие большая или меньшая часть лиц, зависимых от аппарата монополии. Ключевая позиция занимается индивидом или группой не благодаря некоему «свободному», не зависимому от монополии противоборству конкурентов, но путем регулярно возобновляющейся борьбы «на выбывание», ведущейся без применения оружия. Это — борьба, регулируемая и контролируемая аппаратом монополии. Иными словами, возникает то, что мы обычно называем «демократическим режимом». Подобный режим часто выдается за нечто несовместимое с монополией и зависимое от наличия максимально широкого поля свободной конкуренции. Понятно, что при подобных заявлениях учитываются определенные процессы монополизации, характерные для нашего времени. Однако именно наличие высокоорганизованных монополий является предпосылкой данного режима, ибо он может возникнуть и долгое время функционировать только при специфическом строении всего социального поля, на той фазе развития, когда процесс образования монополий зашел достаточно далеко.

Таким образом, на основании имеющегося опыта можно различить две большие фазы в развитии механизма возникновения и действия монополии. Первой является фаза свободной конкуренции, или борьбы «на выбывание» с тенденцией к аккумулированию шансов в руках все меньшего числа лиц, а затем и одного индивида. Это — фаза образования монополии. На второй фазе управление централизованными и монополизированными шансами постепенно переходит от этого индивида ко все большему числу людей и в итоге становится функцией всей сети взаимозависимых индивидов. Это — фаза, на которой монополия из «приватной» превращается в «публичную».

Примеры второй фазы встречаются и в обществах, где дифференциация функций сравнительно слаба. Однако полная реализация заложенных в ней тенденций очевидным образом возможна только в обществах с богатой и постоянно растущей дифференциацией функций.

Весь процесс, происходящий на второй фазе, в целом можно представить с помощью сравнительно простой формулы. Движение начинается с того положения, когда целый слой распоряжается неорганизованными монопольными шансами, и распределение этих возможностей между представителями данного слоя в основном осуществляется в результате свободной борьбы и применения силы. Дальнейшее развитие ведет к ситуации, когда распоряжение монопольными шансами со стороны этого слоя (а затем и всего взаимозависимого целого) организуется из единого центра и обеспечивается работой контрольных институтов. Теперь распределение доходов от монополии осуществляется по плану, и последний уже не служит выражением интересов одного лица, но строится в соответствии с разделением труда и ориентируется на оптимальное сочетание всех функционально связанных друг с другом людей.

О принципе конкуренции, равно как и о механизме образования и действия монополии сказано уже достаточно. Но эта общая схема может получить полноценное значение только после того, как будет соотнесена с конкретными фактами, которые послужат для ее проверки.

Когда сегодня говорят о «свободной конкуренции» и «образовании монополии», то обычно подразумевают факты, характерные для современного мира. Когда речь идет о «свободной конкуренции», то имеются в виду «экономические» шансы, за которые отдельные индивиды и группы людей сражаются по определенным правилам, применяя экономическое насилие. В результате этой борьбы в распоряжении некоторых из них оказываются все большие экономические шансы, тогда как хозяйственная деятельность других подвергается уничтожению, подчинению или ограничению.

Эта экономическая конкурентная борьба современности на наших глазах ведет к сужению круга действительно «свободных» от влияния монополии противостоящих друг другу конкурентов и к постепенному формированию монопольных образований. Но она, как мы уже отмечали выше, имеет своей предпосылкой существование определенных развитых монополий. Без наличия монополий на физическое насилие и сбор налогов (пусть поначалу существующих только в национальных границах) не были бы возможны ни ограничение этой борьбы «экономическими» шансами и средствами «экономического» насилия, ни соблюдения этих фундаментальных правил игры даже в рамках одного государства на сколько-нибудь долгое время. Экономическая борьба и образование монополий в Новое время имеют свое, четко определенное место в более обширной связи исторических процессов. И только при учете всей этой связи то, что было сказано выше в самом общем виде о механизмах конкуренции и развития монополии, обретает свой полный смысл. Только при рассмотрении процесса формирования все более прочных «государственных» институтов монополии, которые на фазе мощной экспансии и дифференциации открыли «хозяйственную сферу» для беспрепятственной индивидуальной конкуренции, а тем самым и нового, частного образования монополий, наблюдателю удается распознать в многообразии отдельных исторических фактов работу социальных механизмов, порядок, структуру и закономерности образования монополий.