О процессе цивилизации - [21]

21

Но как мог возникнуть обмен между отдаленными областями, как могла выйти за локальные рамки дифференциация труда, если средства транспортировки товаров были недостаточно развиты, а общество неспособно обеспечить перемещение грузов на сколько-нибудь значительные расстояния?

Мы уже видели на примере каролингской эпохи, что сам король должен был переезжать вместе со своим двором из одного поместья в другое, чтобы получить пропитание на месте. Хотя даже в сравнении с дворами, существовавшими в самом начале эпохи абсолютизма, его свита была невелика, для ее пропитания требовалось такое количество продовольствия, какое доставить ко двору было просто невозможно, а потому перемещались не блага, а сами люди.

Но именно в это время в городах, где рост взаимосвязей был более заметен, начинается развитие транспортных средств.

В античном мире сбруя лошадей и упряжь прочих тягловых животных была плохо приспособлена для перевозки тяжелых грузов на большие расстояния. Трудно сказать, какие грузы и на какие расстояния перевозились с помощью таким образом запряженных животных; видимо, удовлетворить потребности хозяйства внутренних областей все же удавалось. На протяжении всей античности наземный транспорт в сравнении с водным был чрезвычайно дорогим и неудобным, кроме того, такие перевозки занимали слишком много времени[39]. Практически все крупные торговые центры располагались у моря или на берегах судоходных рек. Для античного общества вообще характерно передвижение по водным артериям. Вдоль водных путей, прежде всего на морском побережье, возникали богатые и иной раз густо населенные городские центры, потребности которых в продовольствии и в предметах роскоши очень часто покрывались поставками из отдаленных районов. Эти центры образовывали узлы в дифференцированной сети обмена с дальними регионами. Но на огромных внутренних территориях, занимавших куда большую часть Римской империи, население удовлетворяло первичные потребности продуктами, произведенными на месте; здесь преобладали короткие цепочки обмена, господствовали «отношения натурального хозяйства». В глубине страны деньги использовались в сравнительно малом объеме, поскольку покупательная способность, необходимая для приобретения предметов роскоши, в этом секторе античной экономики была слишком незначительной. Контраст между небольшой полосой сконцентрированных преимущественно в прибрежной зоне городских поселений и гигантскими континентальными областями был весьма существенным. Расположенные вдоль водных путей большие города наподобие отростков нервных волокон внедрялись в обширные сельские области, высасывали из них силы, пользовались плодами труда их населения. Это продолжалось до тех пор, пока этот небольшой, сильно дифференцированный городской сектор с его разветвленными сетями в конце концов не рухнул вместе с распадом централизованного аппарата власти, чему немало способствовали сельские элементы, ведущие борьбу против засилья городов. Короткие, регионально ограниченные цепочки сети обмена и институты натурального хозяйства освободились от господства городов и намного пережили их, чуть изменив свои формы. Что же касается самого городского сектора античности, здесь также явно не наблюдалось потребности в дальнейшем развитии наземного транспорта. Все товары, которые из соседних областей доставить посуху было нельзя (или цена транспортировки была слишком высока), эти города без труда получали по воде.

В каролингскую эпоху для целой группы народов прежние торговые артерии древнего мира с центрами на побережье Средиземного моря оказались недоступными — в первую очередь из-за арабских завоеваний. Вместе с этим совершенно новое значение получили наземные пути. Рост внутренних связей в удаленных от моря местностях требовал развития наземного транспорта, а само это развитие привело к еще большему смещению сети обмена в направлении сухопутного сообщения. Хотя заморская торговля вновь достигла подобных временам античности размеров (например, связи между Венецией и Византией, между городами Фландрии и Англией) и стала играть значительную роль в западной экономике, специфика западного развития все же определялась тем, что цепочка морских путей была связана со становящейся все более густой сетью наземных путей, а на суше возникло множество торговых центров и рынков. Прогресс, наблюдаемый в развитии транспорта в сравнении с античностью, хорошо показывает дифференциацию и рост взаимосвязей на всем Европейском континенте.

Как уже было отмечено, в римском мире применение лошади в качестве тягловой силы было незначительным[40]. Сбруя прикреплялась к шее животного. Вероятно, это было удобно для наездника, поскольку позволяло ему легко удерживать и направлять лошадь. Поднятая вверх голова и «гордая» осанка лошади, которые мы часто встречаем на античных барельефах, связаны именно с такой особенностью сбруи. Но это не позволяло использовать ни лошадь, ни мула в качестве тяглового животного, в особенности при транспортировке тяжелых грузов, — иначе сбруя просто передавила бы им горло.