По лицу Тео потекли вдруг слезы. Да, он, быть может, еще вернется назад. Быть может, все-таки окончит свои дни в той зеленой долине.
Двойняшки лежали на краю утеса над Ганнеровой пещерой. Неподалеку от них, чуть выше, беззвучно вращаясь наподобие гигантского волчка, зависла над морем в воздухе красивая летающая тарелка, которую они часто видели на этом месте и раньше. Отлогий, серебристого металла купол испускал свечение, всецело исходящее от него самого и не заимствованное у солнца, а из-под внешнего, плавно сходящего на нет края тонкой линией, играя и искрясь, выбивалось голубое пламя. Определить, какого тарелка размера, было трудно, — казалось, будучи в некоем собственном пространстве, она помещена или загнана в чуждое ей измерение и не поддается попыткам что-либо в ней охватить или подсчитать человеческим глазом. Зависла посреди собственной стихии, собственного безмолвия — вне всяких сомнений, материальная, бесспорно настоящая и в то же время нездешняя. Потом, на глазах у двойняшек, качнулась и, не то набирая скорость, не то переходя в иное состояние, — сказать с уверенностью близнецы не рискнули бы ни разу — исчезла.
Двойняшки вздохнули и приняли сидячее положение. В присутствии летающей тарелки они никогда не разговаривали.
— Долго она пробыла сегодня, да?
— Долго.
— Странно, откуда мы твердо знаем, что она не хочет фотографироваться?
— Телепатия, скорей всего.
— По-моему, они хороший народ, ты как считаешь?
— Наверняка. Во-первых — такие умные, и потом — никому не причиняют вреда.
— Я думаю, мы им нравимся. Интересно, увидим мы их когда-нибудь?..
— Завтра опять придем сюда. Ты, Генриетта, не потеряла ту окаменелость?
— Нет, она у меня в кармане. Ой, Эдвард, до чего же я рада, что папа вернулся!
— И я рад. Вообще-то, я знал, что он вернется.
— Я, в общем, тоже. Слушай, ты посмотри, как стемнело, вон там, на море, уже дождик!
— Ага. И видишь — наконец-то настоящие буруны! Класс!
— Ну вот, теперь и над нами закапало, дождь пошел наконец, ура!
— Бежим, Генриетта! Айда купаться под дождем!
И дети, взявшись за руки, припустились к дому сквозь сетку теплого дождя.
