О приятных и праведных - [115]

Шрифт
Интервал

— У меня ее нет, — сказал Дьюкейн. — Ну да ладно. Забудьте про Джуди.

— Что вы все ходите вокруг да около, Дьюкейн? Говорили бы уже по делу!

— Послушайте меня…

— Я и так слушаю, чтоб вам пусто было!

— Биранн, — сказал Дьюкейн, — вы все еще любите свою жену?

Биранн резким движением поставил свой стакан на столик и отвернулся. Сделал несколько бесцельных шагов по комнате.

— При чем тут это?

— Отвечайте на вопрос.

— Я не знаю.

— Что ж, подумайте. Времени у нас вдоволь.

Дьюкейн опустился в мягкое кресло, поболтал стаканом, описывая восьмерки, пригубил его.

— Это вас не касается.

Дьюкейн молчал. Размеренно и глубоко дыша, разглядывал свой стакан. Его до сих пор преследовал запах моря. Наверное, он пропах морем до конца своих дней.

— Ну хорошо, — сказал Биранн. — Да, я все еще люблю свою жену. От такой женщины, как Пола, не существует исцеления. А теперь, когда я удовлетворил вашу оригинальную любознательность, может, займемся насущной темой?

— Но это имеет самое прямое отношение к насущной теме, — сказал Дьюкейн. — Вы когда-нибудь думали о том, чтобы вернуться к Поле?

— Нет, конечно.

— К Поле и двойняшкам…

— К Поле и двойняшкам обратной дороги нет.

— Почему же обратной? Почему не дороги вперед? Они ведь не стояли на месте в прошедшем времени.

— Совершенно верно. Пола давным-давно поставила на мне крест. У нее своя жизнь. Могу ли я в свою очередь осведомиться, в чем цель этих неуместных расспросов?

— Уместных, уместных. Не наседайте на меня. Меня и так одолевает усталость. Лучше налейте-ка себе еще.

Дьюкейн придвинулся вместе с креслом ближе к огню и отхлебнул благоухающего вермутом джина. Его в самом деле одолевала усталость и какая-то непривычная сонливость.

Биранн, перестав мерить шагами комнату, стоял за стулом напротив, облокотясь на его спинку, и озадаченно поглядывал на Дьюкейна.

— Вы ведь служили в «Командос», — сказал Дьюкейн.

Он окинул взглядом худощавую фигуру Биранна, его напряженное, слегка асимметричное умное лицо под гривкой курчавых волос.

— Что-то у вас нынче мысли норовят разбредаться во все стороны, — сказал Биранн.

— Эта история с Эриком Сирзом… Не из-за нее у вас такая уверенность, что вам невозможно вернуться к Поле?

— Господи! Кто вам сказал про Эрика Сирза?

— Пола.

— Ах вот как. Интересно. Что ж, нельзя отрицать, что это и впрямь известное препятствие. Когда по твоей милости чей-то любовник лишается ноги…

— Это становится наваждением, кошмаром?

— Ну, это слишком сильно сказано. Но бесспорно, подобного рода события накладывают определенный отпечаток — психологический, имеется в виду.

— Я знаю. У Полы такое же ощущение.

— И притом Пола меня терпеть не может.

— Неправда. Она по-прежнему любит вас.

— Это вам тоже она сказала?

— Да.

— С ума сойти! Зачем вы лезете куда не просят, Дьюкейн?

— А вам не ясно?

— Нет.

— Вы говорили, что как я скажу, так и будет, — что я могу ставить вам любые условия. Так вот вам мое решение. Я обо всем умолчу, если вы хотя бы предпримете попытку вернуться к Поле.

Биранн отвернулся и отошел к окну.

Дьюкейн заговорил взволнованно и быстро, как бы оправдываясь:

— Вы, помнится, послали меня с моим чувством долга, и правильно сделали, как я теперь считаю, — или, вернее, считаю, что существует долг иного рода. Я не хочу калечить вам жизнь — чего ради? Ни Клодии, бедняжке, ни Радичи этим не поможешь. Что до закона, то людской закон — лишь весьма относительное приближение к справедливости и слишком грубый инструмент для ситуации, подобной вашей. Суть не в том, будто я возомнил себя Богом, но, раз уж мне навязали это дело, я вынужден как-то с ним распорядиться. Если честно, мое желание — покончить с ним, и так, чтобы при этом никто не пострадал. Что касается расследования, ответ на вопрос мне известен, о чем я и сообщу, не углубляясь в детали. Идея, связанная с Полой, возникла сама собой, в развитие сюжета — как бы его удачным дополнением. Она определенно вас любит, так почему бы не испытать эту возможность? Я не обязываю вас добиться успеха. Я вас обязываю попробовать.

Дьюкейн встал и со стуком поставил стакан на каминную доску.

Биранн вялой походкой вернулся на прежнее место.

— У меня особого выбора нет, ведь так? — пробормотал он.

— И так, и не так, — сказал Дьюкейн. — Не скрою, что я решил в любом случае не раскрывать все в этом деле до конца, то есть как бы вы ни поступили. Но поскольку вы — джентльмен…

— Бредовая затея, я считаю. Все это может обернуться катастрофой. Не понимаю, почему вы вообразили, будто это удачная мысль.

— Я говорил на эту тему с Полой — в общих чертах, разумеется, не касаясь своего решения. И на мой взгляд, она очень не прочь попытать счастья еще раз. Ей тоже, судя по всему, не удалось от вас исцелиться.

— Что вас, несомненно, приводит в изумление, — сказал Биранн. Он постоял, глядя на огонь. — Ладно, Дьюкейн, будь по-вашему. Я попробую, но не более того. Что из этого получится — одному Богу известно.

— Вот и хорошо. Вы же изредка думали о том, чтобы вернуться?

— Да, но лишь как о чем-то из области фантастики. Когда расстаются два таких твердолобых человека…

— Я знаю. Потому-то и рассудил, что в данном случае нелишним будет появление


Еще от автора Айрис Мердок
Черный принц

Айрис Мердок по праву занимает особое место среди современных британских прозаиков. Писательница создает для героев своих романов сложные жизненные ситуации, ставит их перед проблемой выбора, заставляя проявлять как лучшие, так и низменные черты характера. Проза Айрис Мердок — ироничная, глубокая, стилистически отточенная — пользуется и всегда будет пользоваться популярностью среди любителей настоящей литературы.«Черный принц» — одно из самых значительных произведений, созданных Айрис Мэрдок. Любовь и искусство — вот две центральные темы этого романа.


Монахини и солдаты

Впервые на русском — знаковый роман выдающейся британской писательницы, признанного мастера тонкого психологизма.Гай Опеншоу находится при смерти, и кружок друзей и родственников, сердцем которого он являлся, начинает трещать от напряжения. Слишком многие зависели от Гая — в интеллектуальном плане и эмоциональном, в психологическом, да и в материальном. И вот в сложный многофигурный балет вокруг гостеприимного дома на лондонской Ибери-стрит оказываются вовлечены новоиспеченная красавица-вдова Гертруда, ее давняя подруга Анна, после двадцати лет послушания оставившая монастырь, благородный польский эмигрант по кличке Граф, бедствующий художник Тим Рид, коллеги Гая по министерству внутренних дел и многие другие…


Единорог

Айрис Мердок (1919–1999) — известная английская писательница. Ей принадлежит около трех десятков книг, снискавших почитателей не в одном поколении и выдвинувших ее в число ведущих мастеров современной прозы.«Единорог» — одно из самых значительных произведений писательницы. Героиня романа Мэриан Тейлор, ставшая «компаньонкой» странной дамы, живущей уединенно в своем замке, постепенно начинает понимать, что её работодательница. в действительности — узница. И не только собственных фантазий, но и уехавшего семь лет назад мужа.


Колокол

«Колокол» — роман одной из наиболее значительных писательниц современной Англии Айрис Мёрдок, посвященный нравственно-этическим проблемам.


Под сетью

Одиночества встречаются, сталкиваются, схлестываются. Пытаются вырваться из накрывшей их цепи случайностей, нелепостей, совпадений. Но сеть возможно разорвать лишь ценой собственной, в осколки разлетевшейся жизни, потому что сеть — это и есть жизнь…«Под сетью» — первая книга Айрис Мёрдок, благодаря которой писательница сразу завоевала себе особое место в английской литературе.Перевод с английского Марии Лорие.


Отрубленная голова

Герои книги Айрис Мёрдок, признанной классиком современной английской литературы, запутываются в причудливой любовной паутине и вынуждены бесконечно обмениваться партнерами. Традиционный любовный треугольник превращается в многоугольник, а банальные любовные перипетии принимают фантасмагорический характер.


Рекомендуем почитать
Избранное

В настоящий том библиотеки собраны лучшие произведения Нам Као и Нгуен Хонга, двух крупнейших мастеров, с именами которых неразрывно связано рождение новой литературы Социалистической Республики Вьетнам. Кроме повести «Ти Фео», фронтового дневника «В джунглях» Нам Као и романа «Воровка» Нгуен Хонга, в книге публикуются рассказы.


Обычай белого человека

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Бунт Дениса Бушуева

«Бунт Дениса Бушуева» не только поучительная книга, но и интересная с обыкновенной читательской точки зрения. Автор отличается главным, что требуется от писателя: способностью овладеть вниманием читателя и с начала до конца держать его в напряженном любопытстве. Романические узлы завязываются и расплетаются в книге мастерски и с достаточным литературным тактом.Приключенческий элемент, богато насыщающий книгу, лишен предвзятости или натяжки. Это одна из тех книг, читая которую, редкий читатель удержится от «подглядывания вперед».Денис Бушуев – не литературная фантазия; он всегда существовал и никогда не переведется в нашей стране; мы легко узнаем его среди множества своих знакомых, живших в СССР.


Зулейка Добсон, или Оксфордская история любви

В каноне кэмпа Сьюзен Зонтаг поставила "Зулейку Добсон" на первое место, в списке лучших английских романов по версии газеты The Guardian она находится на сороковой позиции, в списке шедевров Modern Library – на 59-ой. Этой книгой восхищались Ивлин Во, Вирджиния Вулф, Э.М. Форстер. В 2011 году Зулейке исполнилось сто лет, и только сейчас она заговорила по-русски.


Дансинг в ставке Гитлера

В 1980-е годы читающая публика Советского Союза была потрясена повестью «Дансинг в ставке Гитлера», напечатанной в культовом журнале советской интеллигенции «Иностранная литература».Повесть затронула тему, которая казалась каждому человеку понятной и не требующей объяснения: тему проклятия фашизму. Затронула вопрос забвения прошлого, памяти предков, прощения зла.Фабула повести проста: в одном из маленьких городов Польши, где была одна из ставок Гитлера, построили увеселительный центр с дансингом. Место на развилке дорог, народу много: доход хороший.Одно весьма смущало: на строительстве ставки работали военнопленные, и по окончании строительства их расстреляли.


Человек, который жил под землей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Признания на стеклянной крыше

Элис Хоффман (р. 1952) — американская писательница, автор пятнадцати романов, двух сборников рассказов и шести книг для детей, большинство из которых признавались прессой лучшими книгами года. Ее произведения переведены на двадцать языков и выдержали более ста изданий в разных странах мира. По ее романам и сценариям снято 6 фильмов. «Признания на стеклянной крыше» — это пронзительная и горькая история таланта, обреченного на саморазрушение губительным воздействием непонимания и тупой обыденности, которым противостоят, подчас тщетно, усилия любви.


Версия Барни

Словом «игра» определяется и жанр романа Рихлера, и его творческий метод. Рихлер тяготеет к трагифарсовому письму, роман написан в лучших традициях англо-американской литературы смеха — не случайно автор стал лауреатом престижной в Канаде премии имени замечательного юмориста и теоретика юмора Стивена Ликока. Рихлер-Панофски владеет юмором на любой вкус — броским, изысканным, «черным». «Версия Барни» изобилует остротами, шутками, каламбурами, злыми и меткими карикатурами, читается как «современная комедия», демонстрируя обширную галерею современных каприччос — ловчил, проходимцев, жуиров, пьяниц, продажных политиков, оборотистых коммерсантов, графоманов, подкупленных следователей и адвокатов, чудаков, безумцев, экстремистов.


Зелень. Трава. Благодать

«Зелень. Трава. Благодать.» — яркий дебют молодого американского писателя Шона Макбрайда. Роман получил признание как читателей, так и критиков, сразу став бестселлером. Проза жизни бедных ирландских кварталов, затерявшихся где-то в чаще бетонно-кирпичных джунглей Филадельфии, показана глазами неунывающего четырнадцатилетнего подростка Генри Тобиаса Тухи, который пытается по возможности расцветить жизнь себе и окружающим пестрыми мазками улыбок и маленьких радостей. Генри уже в первых строках признается, что любит «Бога, рок-н-ролл и Грейс Макклейн», и далее на страницах романа этим трем столпам его бытия уделяется равное внимание.


Божественное свидание и прочий флирт

Александр Маккол Смит — автор более пятидесяти произведений, в т. ч. серии романов «Первое дамское детективное агентство», изданной только в США тиражом 2,5 млн. экземпляров. Книги Александра Маккол Смита переведены на 26 языков. В 2003 г. он получил высшую награду Соединенного Королевства за юмористическую прозу — «Сага» и в том же году стал победителем конкурса на Премию Гленфидиш в области литературы.Книга состоит из девяти рассказов, в каждом из которых описывается встреча мужчины и женщины, результатом чего становится неожиданный поступок или событие.