О природе человека - [42]
, — как например: личность, дело, орудие, место, время, образ, причина. Личность — тот, кто действует, или — тот, на ком сосредоточено действие, — как если бы, например, сын в неведении убил отца; дело — то самое, что сделано, — если, например, желая дать пощечину, ослепил; орудие, — если бросил камень, думая, что это пемза; место, — если огибая тесный проход (переулок), нечаянно толкнул встретившегося; время, — если ночью (в темноте) убил друга, приняв его за врага; образ, — если ударив слегка, с небольшой силой, убил: ведь он не знал, что тихий удар причинит смерть[778]; причина, — если один дал лекарство — с целью излечения, а другой, приняв, умер, вследствие того, что лекарство оказалось ядом. Но всего этого вообще даже и какой–нибудь безумец не мог бы не знать. А кто не знал многого из этого или самого главного[779], тот сделал по неведению[780]. Самое же главное в этих случаях есть то, ради: чего и что именно делается, то есть — причина и дело (поступок).
ГЛАВА XXXII
О ДОБРОВОЛЬНОМ
В то время, как невольное — двояко: одно — по причине неведения, другое — по причине насилия, — добровольное — противоположно тому и другому. Ведь, оно происходит ни по причине насилия, ни по причине неведения[781]. Конечно, не по насилию бывает то, начало чего — в самих (действующих лицах), ни по неведению, раз не остается неизвестной ни одна из частностей, посредством которых (совершается) и в которых (состоит) действие. Итак, соединяя то и другое, мы определяем произвольное как то, чего начало[782] находится в самом (действующем), знающем все частности[783], в которых состоит действие[784].
Но спрашивается: добровольно ли то, что происходит по природе, как, например, пищеварение и возрастание? Это представляется ни добровольным, ни невольным. Ведь, добровольное и непроизвольное относятся к тому, что в нашей власти (от нас зависит), тогда как пищеварение и возрастание — не в нашей власти. Отсюда, если даже известны нам все частности[785], то вследствие того, что они[786] не в нашей власти, они ни добровольны, ни невольны[787]. Действия же, происходящие под влиянием гнева и вожделения, как показано, добровольны. Действительно, если эти действия правильны, они одобряются, а если погрешительны[788], порицаются или ненавидятся; притом, за ними следует удовольствие или печаль, и начало их[789]> — в самих (людях): от них, ведь, зависело не поддаваться легко страстям. Затем, подобные действия исправляются путем привычки. Кроме того, если они непроизвольны, то ни одно из неразумных животных, ни дети, не делают ничего добровольно[790]: но на самом деле это не так. Мы видим, ведь, что они добровольно приступают к пище, а не по принуждению, потому что они стремятся (к ней) сами по себе, и не в неведении[791], потому что пища известна им[792]. По крайней мере, при виде пищи они испытывают удовольствие и стремятся (к ней) как к чему–то известному[793] и если не достигают (не получают) — огорчаются. А признаком добровольного достигнутого служит удовольствие, недостигнутого же — огорчение (печаль), из чего ясно, что у них есть добровольное вожделение и гнев[794]: ведь, среди (во время) удовольствия бывает и гнев[795]. Кроме того, кто не согласен, что действия по гневу и вожделению[796] добровольны, тот уничтожает нравственные добродетели. Ведь, эти последние состоят в умерении страстей[797]. Если же страсти непроизвольны, то непроизвольны и добродетельные действия[798], — потому что и они происходят сообразно страсти. Но никто не назовет непроизвольным действие по разуму и выбору, по собственному стремлению и побуждению, при знании всех частностей[799]. Между тем, было показано, что и начало (таких действий) — в самих (делающих); следовательно, они добровольны.
Так как мы многократно упоминали о выборе и о том, что в нашей власти[800], то необходимо поговорить и относительно выбора.
ГЛАВА XXXIII
О ВЫБОРЕ[801]
Итак, что такое выбор? Может быть, то же, что произвольное, так как все, происходящее по выбору, произвольно? Однако — не наоборот, что было бы, если бы произвольное и выбор были тождественны. Между тем, мы находим, что произвольное гораздо шире. Действительно, всякий выбор произволен, но не все произвольное (бывает) по выбору. Так, и дети, и бессловесные животные действуют произвольно, но, конечно, не по выбору; и то, что мы совершаем под влиянием раздражения, не обдумав заранее[802], делаем произвольно, однако, конечно, не по выбору. Даже когда к нам внезапно пришел друг, мы радуемся добровольно, но, конечно, не по свободному выбору. И тот, кто неожиданно нашел сокровище, добровольно натолкнулся на находку, но не по выбору[803]. Из всего этого следует, что добровольное и выбор — не одно и то же[804].
Но может быть выбор есть желание? Нет, не то. Желание (όρεξις), ведь, разделяется на три (вида): на вожделение, гнев и хотение (βούλησις )[805]. Но что выбор не есть ни гнев, ни вожделение, очевидно из того, что люди не имеют ничего общего с неразумными животными по выбору, а только — по вожделению и раздражительности (гневу)[806]. Если же по этим свойствам
Верстка Минеи Праздничной выполнена с сентября месяца и праздника Начала индикта по август и Усекновения честныя главы Иоанна Предтечи. Даты подаем по старому и (новому) стилю. * * * Данная электронная версия Минеи Праздничной полностью сверена с бумажной версией. Выполнена разметка текста для удобочитаемости; выделено различные образы слова МИР: мир (состояние без войны), мíр (вселенная, община), мν́ро (благовонное масло).
Все видимое и невидимое сотворено Богом. По Своему образу и подобию создал Господь и человека. Потому одним из духовно–душевных стремлений человека является созидание, видимый результат которого проявляется в архитектуре, музыке, живописи, поэзии, словесной искусности. Рядом с нами живут, трудятся и молятся люди, которые вроде бы ничем не отличаются от всех остальных. Но если приглядеться, прислушаться, узнать о них подробнее, то откроешь для себя в этих людях промысел Божий, который заключается и в их судьбах житейских, и в отношении к жизни, к Богу, ближним. Об этом они расскажут нам сами своим творчеством. Прекрасные строки стихов побудили нас составить это сборник в подарок всем добрым людям от любящего сердца, с единственной целью — найти смысл жизни через познание Бога и спасению безценной человеческой души. Печатается по благословению настоятеля храма Рождества Христова о.
Богословско-литературное наследие Леонтия Византийского, знаменитого богослова и полемиста VI века, до сих пор остается недостаточно изученным в России, между тем как на Западе в XIX–XX вв. ему были посвящены десятки исследований. Современному российскому читателю известны, пожалуй, лишь краткие упоминания о Леонтии в трудах протоиерея Георгия Флоровского и протопресвитера Иоанна Мейендорфа. До сих пор нет полного русского перевода ни одного трактата Леонтия Византийского... Не претендуя на полноту и окончательность, предлагаемый ныне сборник исследований призван дать современному российскому читателю необходимые сведения о составе «Леонтиевского корпуса» (Corpus Leontianum), его предполагаемом авторстве, структуре и содержании входящих в него богословских трудов. *** Редакционный совет Центра библейско-патрологических исследований (программа поддержки молодых ученых ВПМД) Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви: Иерей Сергий Шастин (настоятель Крутицкого Патриаршего Подворья, Председатель Всероссийского православного молодежного движения и Братства Православных Следопытов) Диакон Михаил Першин (директор центра, заведующий информационно-издательским сектором Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви) Иерей Сергий Осипов (технический редактор) Проф.
Впервые я познакомился со Спердженом, купив его книжку в букинистическом магазине в Ливерпуле в 1950 году, хотя после этого потребовалось еще несколько лет, чтобы я по-настоящему узнал его. На моей книжной полке стояли несколько его книг, и мне, тогда еще молодому христианину, нравилась горячая вера их автора, но по большей части я все же воспринимал Сперджена как чудо-проповедника чуждой мне викторианской эпохи. Тогда я был согласен с одним современным писателем, сказавшим, что «в век скучных английских проповедей Сперджен говорил захватывающим, богатым, метафорическим языком». К трудам Сперджена я относился как к обычным современным христианским книгам с евангельским содержанием, разве что их было слишком много.
Слабых нужно защищать. Эту простую истину каждый знает. Но вот исполнять её на деле бывает трудно, а иногда - просто страшно. Например, когда видишь, что плохие мальчишки обижают девочку или малыша, то сердце подсказывает — нужно заступиться. И ты вроде бы совсем готов прийти на помощь, но... ноги сами идут в другую сторону. А потом очень долго со стыдом вспоминаешь свою трусость. Зато если ты сумел преодолеть свой противный страх и бросился на помощь, то всё получается совсем по-другому. А самое главное - тебе не придётся потом спорить со своей совестью.
Творения святителя Иоанна Златоуста с древности были любимым чтением жаждущих премудрости православных христиан, не утратили они своей актуальности и сегодня. В этом сборнике помещены выдержки из творений святителя по самым разным темам: о любви к Богу и ближнему, о добродетелях и страстях, об отношениях в семье и воспитании детей. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.