О природе человека - [41]

в надежде на большее благо, которое не может быть иначе достигнуто, тот страдает или поступает не недобровольно, так как действует по выбору и намерению, и его действия вожделенны в тот момент, когда совершаются, хотя сами по себе и нежелательны. Они, таким образом, смешаны из непроизвольного и добровольного: они невольны — сами по себе, а добровольны — в тот момент[757], благодаря обстоятельствам. Ведь, не будь этих[758] обстоятельств, никто не стал бы так поступать. Что подобные действия добровольны, это обнаруживает сопровождающая их похвала или порицание; невольные поступки не вызывают, ведь, никакой похвалы или порицания. Хотя и не легко решить, что перед чем должно быть предпочитаемо, однако, должно в большинстве случаев постыдному предпочитать тягостное, как поступили Сусанна и Иосиф — хотя и не всегда. Так, Ориген, принесший жертву богам — для того, чтобы не подвергнуться позору со стороны эфиопов, отпал от самого главного[759]. Таким образом, распознавание (всего) подобного не так легко. А еще труднее этого — оставаться верным решениям[760]. В самом деле, не одинаково устрашает опасность ожидаемая и — уже наступившая. По крайней мере, иногда, решив (что–либо), мы, под влиянием бедствий[761], отступаем от (своего) решения, — как случилось с некоторыми мучениками[762]. Так, будучи сначала весьма мужественными, они к концу ослабевали, изнемогая под тяжестью пыток[763].

Пусть никто не думает, что страсть невоздержания или гнев относятся к невольным погрешностям — на том основании, что и они имеют вовне производящую причину[764]. Так, красота блудницы возбудила к невоздержанию того, кто увидел ее, и раздраженность[765] вызвала гнев. Но хотя (эти действия) имеют начало извне, однако они проявляются сами по себе и посредством органических членов[766] и не подходят под определение невольного, — коль скоро (люди) сами для себя служат начальной причиной [767], вследствие дурного[768] воспитания легко пленяемые страстями. Ведь, делающие это порицаются как поддающиеся добровольному злу. А что это добровольно — несомненно, потому что от действия они получают удовольствие, — тогда как невольное, как показано, тягостно. Итак, о непроизвольном по насилию сказано; остается сказать о непроизвольном по неведению.

ГЛАВА XXXI

О НЕПРОИЗВОЛЬНОМ ПО НЕВЕДЕНИЮ

Многое мы делаем по неведению, причем, после действия испытываем радость, как, например, если кто–нибудь невольно (нечаянно) убьет врага, радуется по поводу убийства. Это и подобное ему называют не добровольным, однако и не невольным. С другой стороны, мы делаем что–либо по неведению и по совершении испытываем огорчение. Это уже называют[769] невольным, так как за совершением его следует печаль (огорчение). Итак, есть два вида действий по неведению: первый — не добровольное (то ουχ εκουσιον), второй — невольное (то ακουσιον)[770]. Теперь предстоит сказать об одном только невольном. Ведь недобровольное больше подходит к добровольному, будучи смешанным: так, принципиально (по началу) — оно невольно, а, с точки зрения результата (по концу) — добровольно: невольное становится добровольным благодаря исходу (результату). Поэтому невольное определяют еще так: невольное есть то, которое помимо того, что не добровольно, еще причиняет скорбь и раскаяние[771].

Кроме того, иное дело — совершать что–либо по неведению, и иное — в неведения. Так, если причина неведения находится в нашей власти, то мы действуем в неведении, но не по неведению. Ведь, когда делает что–либо дурное пьяный и раздраженный, то он имеет причиной своих поступков, с одной стороны, опьянение, а с другой — вспыльчивость, что было (вызвано) добровольно. Ведь мог же он не напиваться! Таким образом, он сам является причиной своего собственного неведения. Итак, не говорится, что это делается по неведению, но что оно совершается в неведении, а это происходит не невольно, но добровольно. Вот почему поступающие так порицаются благородными людьми. Ведь, если бы (человек) не был пьян, не сделал бы (этого): он напился добровольно, следовательно, добровольно сделал это[772]. По неведению же мы поступаем всякий раз, когда не мы сами порождаем[773] причину незнания, но когда так случится (само собой): например, если кто–нибудь, стреляя в обычном месте, случайно попадет в проходящего мимо отца — и убьет его. Из сказанного следует, что и тот, кто не знает, что полезно, а тем более — тот, кто дурное принимает за доброе, не невольно поступает[774]: ведь такое незнание проистекает из его собственной негодности (неспособности); по крайне мере, и он порицается, — а порицание относится только к добровольному[775].

Итак, невольное неведение не может относиться к всеобщим и родовым обстоятельствам[776] или к тем, которые происходят по выбору, но лишь — к единичным. Ведь, единичного (частного) мы не знаем невольно, а общего — произвольно. Определив это таким образом, следует далее сказать, что такое единичное (частное). Оно есть то, что называется у риторов обстоятельственными частицами: кто, кого, что, чем, где, когда, как, почему[777], — как например: