С ней мне предстоял серьезный и тяжелый разговор, в результате которого я убедила её как в своей любви к Александру, так и в версии моего отъезда, представленную отцу, которая мало чем отличалась от настоящей. Для общества и жениха официальная причина будет звучать по-иному.
— Элис, всё в порядке? — зачем-то спросил отец, зайдя ко мне в комнату.
Я уже готовилась ко сну, вертя в руках накопитель информации, предоставленный Лешкой. Я боялась смотреть её, но понимала, что она мне необходима. Я уже догадалась, что здесь какой-то компромат на Дадарио, который настолько ударит по его имиджу, что акции полетят вниз. Вот только понравится ли мне то, что я увижу?
— Да, а что может быть не так? — улыбнувшись, спросила я, — спокойной ночи, пап.
— Сладких снов, Элис, — войдя и поцеловав меня в лоб, что случалось не часто, отец покинул мою комнату.
Что ж, не время трусить. Вставив маленький диск в планшет, я с замиранием сердца ожидала загрузки. Внутри было более десяти файлов, все из которых представляли видеозаписи, кроме одной. Текстовый документ я открыла первым, увидев некоторые денежные махинации, но это были мелочи в нашем мире, такое легко замять. В нашем мире намного легче было разрушить репутацию и добиться обесценивания акций. Теперь я открыла первую видеозапись, и не смогла удержать слезы. Я вновь пережила этот кошмар, смотря за своим женихом и лучшей подругой. Кстати, лелея планы о мести Дадарио, я совсем упустила из виду месть своей «подруге». А отомстить ей было необходимо!
Еще пять записей с моей подругой с попаданием в кадр электронного календаря на рабочем столе. Две записи были с групповухой, и там указывалось время, так как камера взяла фокус и на дату на электронных часах. Это было в непопулярном мотеле. И последние три записи повергли меня в шок, так как представили моего жениха, как бисексуала. И этим всем он занимался на протяжении нашей помолки! Что ж, это сильно подмочит его репутацию на фоне наших отношений. Внезапно захотелось нестерпимо прямо сейчас слить эти записи в сеть, но время еще не пришло. Нужно подать все красиво.
В нашем обществе осуждалась нетрадиционная ориентация, так как с открытием того факта, что в космосе мы не одни, поменялись и правила существования. Нам пришлось мириться и подстраиваться под цивилизованное общество вселенной. И хоть выход в космос был дан не всем, все были его частью, его составляющей, и жили по новым правилам. И одним из новых правил был крепкий институт семьи, подразумевавший гетеропары. Я была представительницей современного общества, поэтому последний факт был чем-то естественным, и тем больше у меня было омерзение к Дадарио.
И снова крик души. За какого мудака я чуть не вышла замуж?!
>Не надо верить лести -
>Она предвестник мести.
>Fort Royal — Заратустра
После конференции я вышла опустошенная внутренне. Выпотрошенная. Почему-то сразу же почувствовалась тяжесть каблуков, и не упала я только из-за поддержки Дадарио, который продолжал держать меня за талию, улыбаясь в камеры. Впрочем, к моему лицу тоже была приклеена фальшивая улыбка.
Вчерашний день прошел как в тумане. С Алексеем я не виделась, но нам не обязательно было общаться, чтобы понять примерный ход мыслей друг друга. Он понимал, что у меня весь день занят сдачей информации своему заместителю, у него — подготовкой к предстоящему полету.
— Элис! — услышала я оклик «подруги», и моё сердце тут же заскрипело словно старый механизм.
Оборачиваться не хотелось совершенно. На лице застыло каменное выражение, но, опомнившись, я постаралась улыбнуться и повернулась к Дарье, которая на высоких шпильках и в красном платье спешила мне навстречу.
— Даш! — улыбнулась шире я, с силой сцепив вместе зубы.
Девушка подошла ко мне, чмокнув в щеку и взяв за плечи. Я постаралась ответить ей тем же, но тут же убрала руки в карманы черных брюк. Смотря на неё сейчас, я больше всего опасалась, что мне не удастся скрыть свой гнев, своё презрение. Неужели существуют настолько гнилые люди? Даже сейчас она беззаботно поздоровалась с моим женихом, который и взглядом не показал свою с ней связь. Он, окинув её безразличным взглядом, отвернулся. Это меня взбесило еще больше. Какие мы хорошие конспираторы! А я дура!
И последний факт бесил больше других.
Хотя кого я обманываю? Меня больше всего бесило собственное лицемерие. Как низко я готова опуститься ради утешения своей гордости. Как я себя веду, скрывая истинные чувства, и пусть лести в моих словах не было, но ложь, безусловно, присутствовала.
— Ты сегодня была великолепна, — почему-то теперь я стала слышать в её словах фальшь. — Но почему ты решила так внезапно уехать? А как же я? Веселишься без меня?
Губки надула. Раньше этот жест заставлял почувствовать себя виноватой.
— Милая, — улыбнулась я, взяв девушку за руки, — прости меня, нехорошую! Но ты же сама видела, в каком состоянии я была на помолвке! Мне нужно развеяться, желательно в одиночестве! Обдумать все, прийти к консенсусу с собой.
— В одиночестве? — наклонившись ко мне, прошептала «подруга», — а вместе бы мы провели время в обществе незнакомцев! О, это был бы незабываемый девичник!
