О Пифагоровой жизни - [7]

Говорят, что в это время Пифагор побывал на Делосе у так называемого бескровного алтаря26 Аполлона-Родителя и совершил там обряды, став предметом удивления. Оттуда он отправился ко всем оракулам. Он также побывал на Крите и в Спарте для изучения их законов27. Изучив их все, он вернулся домой и вновь обратился к прерванным исследованиям. (26) Сначала он оборудовал в городе помещение для бесед, называемое еще и поныне «Пифагоровым полукругом», в котором самосцы до сих пор обсуждают общественные дела, ибо они полагают, что о прекрасном, справедливом и полезном следует совещаться именно в этом месте, которое обустроил человек, проявивший себя в этих отношениях. (27) За городом Пифагор устроил себе жилище для философствования в пещере и проводил в нем большую часть дня и ночи. Он исследовал то, что было полезным в науках, будучи одного мнения в этом с Миносом, сыном Зевса. И он значительно превосходил тех, кто позже занимался его учением: они гордились незначительными исследованиями, Пифагор же постиг целиком все небесные явления и усвоил это посредством совокупности арифметических и геометрических доказательств.

Глава VI

(28) Однако деяния, совершенные Пифагором впоследствии, вызывают еще большее удивление. Его философия распространилась, вся Эллада стала восхищаться им, и лучшие и мудрейшие мужи приезжали к нему на Самос, желая слушать его учение. Сограждане, однако, принуждали его участвовать во всех посольствах и общественных делах. Пифагор чувствовал, как тяжело, подчиняясь законам отечества, одновременно заниматься философией, и видел, что все прежние философы прожили жизнь на чужбине. Обдумав все это, отойдя от общественных дел и, как говорят некоторые, считая недостаточной невысокую оценку самосцами его учения, он уехал в Италию, считая своим отечеством страну, где больше способных к обучению людей. (29) Поначалу он поселился в прославленном городе Кротоне, где нашел много последователей. (Рассказывают, что их было шестьсот человек, их привлекала не только философия, которую он излагал, но и предписываемый им совместный образ жизни, (30) они были философами, а прочие слушателями – их называют акусматиками28.) На одной только самой первой беседе, которую, как говорят, он провел перед широкой аудиторией сразу после приезда в Италию, он настолько увлек своим учением более двух тысяч человек, что они уже не ушли домой, но вместе с женами и детьми построили огромный дом для совместного слушания и организовали общину в той земле, которую все называют Великой Грецией29. Приняв от Пифагора законы и предписания, словно божественные установления, они неукоснительно им следовали и сохраняли этот образ мыслей вместе с множеством учеников. Все сообщество, прославляемое и считавшееся в глазах окружающих счастливым, имело, как уже было сказано, общую собственность и причисляло Пифагора к богам как благого и человеколюбивого демона. Одни считали его Пифийцем, другие – Аполлоном из страны гиперборейцев30, третьи – Пеаном31, четвертые – одним из демонов, населяющих Луну32, пятые – одним из Олимпийских богов, говоря, что он явился людям в человеческом облике для пользы и исправления смертного рода, чтобы одарить смертную природу спасительной искрой счастья и философии. Никогда не было и не будет большего блага, чем то, которое было даровано богами через Пифагора. Поэтому до сих пор в поговорке с большим уважением говорится о длинноволосом самосце33. (31) И Аристотель в своем сочинении о пифагорейской философии34 сообщает, что в глубокой тайне его ученики соблюдали такое разделение разумных живых существ – бог, человек и такое существо, как Пифагор. И совершенно понятно, что они его воспринимали именно так, ибо он предложил верное, соответствующее существу и не противоречащее ни явлениям, ни умственным понятиям представление о богах, демонах и героях35, о космосе и всевозможных видах движения небесных сфер и светил, о заграждениях одних небесных тел другими, о затмениях, об отклонениях от правильного движения, об эксцентриситетах и эпициклах36, обо всем в космосе, о небе и земле и о находящихся между ними видимых и невидимых творениях. Он положил у эллинов начало математике, философскому умозрению и наукам, которые делают душу истинно зрячей и исцеляют ум от слепоты, являющейся следствием других занятий37. И он дал эллинам возможность понять истинные начала и причины всего. (32) Наилучшее гражданское устройство общины, совместное проживание, принцип «у друзей все общее», служение богам и почитание умерших, законодательство и воспитание, обет молчания и непричинение вреда другим живым существам, сдержанность и благоразумие, проницательность, религиозность и другие добродетели, – одним словом, все это благодаря Пифагору стало желанным и достойным стремления для жаждущих учения. Поэтому справедливо за все то, о чем я сейчас говорил, они почитали Пифагора столь высоко.

Глава VII

(33) Теперь следует рассказать о том, как он приехал, у кого он сначала остановился, что за речи были им произнесены, на какие темы и к кому он с ними обращался. Так нам проще будет понять содержание его занятий и его образ жизни. Итак, говорят, что по прибытии в Италию он увидел, какие города подчиняются другим городам, в течение многих лет или недавно. Он привил им свободомыслие через своих учеников, уроженцев этих городов, избавил от зависимости и сделал свободными. Это Кротон, Сибарис, Катана, Регий, Гимера, Акрагант, Тавромений38 и некоторые другие. Он дал им законы через Харонда из Катаны и Залевка-локрийца39, благодаря чему эти города надолго обрели прекраснейшее законодательство и стали предметом зависти для соседей. (34) Как рассказывают, он совершенно устранил смуту, разногласия и даже просто различие мнений не только среди своих учеников и их потомков на много поколений, но и вообще во всех городах Италии и Сицилии, как внутри них самих, так и в их отношениях друг с другом. Он часто произносил повсюду одно изречение, обращался ли он ко многим или к немногим слушателям, подобное наставляющему оракулу бога, своего рода квинтэссенцию его мыслей: «Любым способом следует избегать и отсекать огнем, железом и всеми другими средствами от тела болезнь, от души – невежество, от желудка – излишество, от города – смуту, от дома – раздор, от всего в целом – неумеренность». Этим изречением он напоминал всем о самом ценном в своем учении. (35) Таковы были в то время общие черты его жизни в словах и в поступках.