О Пифагоровой жизни - [9]

Глава IX

(45) Когда юноши рассказали своим отцам о том, что он говорил, совет тысячи пригласил Пифагора на заседание. Сначала они похвалили его за то, что он сказал их сыновьям, и попросили его, если он хотел сказать что-нибудь полезное для кротонцев, сделать это перед высшими должностными лицами города. Он сначала посоветовал им воздвигнуть храм Музам, дабы они охраняли царящее гражданское согласие, ведь эти богини одинаково называются музами, предание всегда говорит о них вместе, и они особенно радуются общим для всех них почестям. Вообще хоровод Муз всегда один и тот же, охватывающий звук, гармонию, ритм – все, что ведет к согласию. Он показал, что власть Муз распространяется не только на прекраснейшие учения, но также и на созвучие и гармонию существующих вещей. (46) Затем он сказал должностным лицам, что им следует понять, что они владеют своим отечеством как общим достоянием, вверенным им большинством граждан, поэтому управлять им следует так, как будто они собираются передать обязательства потомкам. Так несомненно и будет, если они будут справедливы со всеми гражданами и никому не дадут больше, чем по справедливости. Ведь люди, понимая, что всякое место в мире нуждается в справедливости, создали миф о том, что одно и то же место занимает при Зевсе – Фемида, при Плутоне – Дике46, а в городах – закон, чтобы тот, кто поступает несправедливо по отношению к установлениям, оказывался тем самым нарушителем всего миропорядка. (47) Члены совета не должны злоупотреблять именами богов в клятве, но следует употреблять такие слова, которые и без клятвы вызывают доверие47. Домашнее хозяйство им следует вести так, чтобы можно было ссылаться на это в их политике. К своим детям им следует относиться благожелательно, ибо это единственное общее качество всех живых существ. И с женой, разделяющей с мужем жизнь, следует общаться исходя из того соображения, что как договоры с другими людьми бывают записаны или высечены на камне, так договоры с женщинами состоят в детях. Следует стараться, чтобы дети любили нас не из-за родства, за которое они не ответственны, а по собственной воле, ведь это благодеяние добровольно. (48) Они должны заботиться также и вот о чем: чтобы жить лишь с законными женами и чтобы женщины не имели внебрачного потомства из-за пренебрежения и порочности своих мужей. А также им следует считать, что жена как просительница перед богами взята с симпатией от очага и введена в новый дом48. Дисциплиной и благоразумием они должны стать примером для домочадцев и сограждан и должны заботиться о том, чтобы никто ни в чем не погрешил, так, чтобы не злоумышленники скрывались из страха перед наказанием, но чтобы люди, руководствуясь совестью в достойном образе жизни, сами стремились к справедливости. (49) Он также советовал им оставить нерадивость в делах, ибо нет ничего лучше, чем мера в каждом деле. Самой большой несправедливостью он считал разлучать детей и родителей друг с другом. Самым могущественным он считал того, кто сам может предвидеть, что ему полезно, вторым – того, кто на примере случившегося с другим понял, что полезно ему самому, а самым плохим – того, кто на собственном опыте испытав неудачи, выбирает правильное решение. Он сказал, что не ошибется, если уподобит желающих снискать почести победителям в беге, ведь они не делают зла соперникам, но стремятся добиться победы сами по себе. Участвующим в политической жизни не следует выражать недовольство противниками, но, выслушивая, извлекать пользу. Он призвал всех, кто дорожит добрым именем, быть такими, какими они хотят казаться в глазах других, ведь для городского совета нет ничего столь священного, как похвальная речь, потому что совет нужен только людям, а похвала больше нужна богам. (50) Потом он рассказал всем, что, по преданию, их город основал Геракл, когда гнал стадо быков через Италию и ему нанес обиду Лакиний. Геракл, приняв ночью по ошибке Кротона, помогавшего ему, за одного из врагов, убил его. После этого на его могиле он обещал основать город и назвать его тем же именем, а сам Геракл причастен бессмертию. Пифагор сказал, что они должны вести дела справедливо, воздавая Гераклу благодарностью за благодеяние. Они же, выслушав его, основали храм Муз и отпустили наложниц, держать которых было у них в обычае, а также попросили Пифагора побеседовать отдельно с мальчиками в храме Аполлона, а с женщинами – в храме Геры.

Глава X

(51) Он же, выполнив их просьбу, как говорят, внушил мальчикам ссор не начинать и не защищаться от тех, кто хочет начать их, и советовал им заботиться о воспитании, давшем название их возрасту49. Еще он наставил их в том, что мальчику, который ведет себя так, как следует, легко вести себя достойно на протяжении всей остальной жизни, тому же мальчику, который в этом возрасте ведет себя плохо, потом будет тяжело, если вообще возможно хорошо прийти к концу при плохом старте. Кроме того, он сказал, что дети более всего любезны богам и поэтому, как он сказал, в засуху города посылают просить богов о дожде именно их, так как божество лучше всего внимает им, которые одни, сохраняя совершенную чистоту, имеют право проводить время в храмах. (52) По этой же причине и наиболее человеколюбивых богов, Аполлона и Эрота, все художники и скульпторы изображают в облике детей. Он прибавил, что даже некоторые состязания за победные венки установили в честь детей: Пифийские – после того, как Пифон был побежден ребенком50, и в честь детей были учреждены также Немейские и Истмийские игры после смерти Архемора и Меликерта51. Кроме того, при основании города Кротона Аполлон обещал, что предводитель поселенцев не останется бездетным, если выведет колонию в Италию. (53) Заключая из этого, что рождение им дал промысел Аполлона, а об их взрослении пекутся все боги, они достойны любви богов и должны привыкнуть слушать, чтобы научиться говорить. Еще же они должны устремиться сразу на ту дорогу, по которой они собираются идти до старости, следуя за предшественниками, и не перечить старшим, ибо тогда они не будут встречать неповиновение со стороны младших. Из-за этих увещаний Пифагора было единодушно решено не называть его по имени, и все стали звать его «божественный».