О небесном и о земном - [13]
Скорка:
– Иудаизм тоже рекомендует не погрязать в мирской жизни. Одно изречение Талмуда гласит, что мудрецы порицают тех, кто стремится жить заботами о дне сегодняшнем, презирая или оставляя «на потом» заботы о жизни вечной. Ведь все наши поступки будут иметь продолжение в будущем, в грядущем мире. В этом мы с вами единодушны, но я бы поставил вопрос – и тут мы имеем одно из различий между иудейским и католическим мировоззрениями – как этого добиться. Католическая церковь в определенный момент решила предъявить своим служителям максимальные требования: полное послушание, безбрачие. Требуется, чтобы священник жил в мире, но с мирским не соприкасался. В иудаизме по-другому. Иудаизм говорит: «Ты должен принять вызов – жить в мире, бороться со всеми трудностями, которые занесет в твой дом сиюминутная мода, твердо держаться наших ценностей». И все же в еврейской общине тоже есть люди, которые истово следуют традициям, затворяются в собственном «гетто» и контактируют с внешним миром только по острой необходимости. Я, однако, принадлежу к консервативному – лучше назвать его «традиционным» – иудаизму, который предлагает евреям совмещать две вещи: существовать в реальности со всеми ее сложностями, но неотступно следовать принципу, который запрещает погрязать в мирском. Конечно, так жить нелегко, это одна из главных проблем современного иудаизма. Нынче мы больше не живем в гетто, мы превратились в космополитов. И трудности у нас теперь другие – мы сопротивляемся модным увлечениям, стараемся не забывать о духовных поисках. В католицизме перед священником ставится колоссально трудная задача: находиться среди людей, не затворяться в своей башне из слоновой кости. Та же задача ставится в строго традиционном иудаизме. Проблема общая – не дать себе увлечься мирским, корни проблемы – одни и те же, но решения мы с вами предлагаем разные.
Бергольо:
– Уточню: в западной традиции католические священники не женятся, но в восточной традиции им разрешено жениться. Там семинаристы женятся до рукоположения; если священник уже рукоположен, ему не разрешено жениться. А католики-миряне живут полной жизнью и идут тем же путем, о котором говорили вы. Католик погружен в мирскую жизнь с головой, но не дает мирскому духу себя увлечь. Это требует колоссальных усилий. Что сказать о нас, рукоположенных священниках? Мы настолько слабы, что всегда есть соблазн поступить непоследовательно. Хочется угнаться за двумя зайцами, наслаждаться тем хорошим, что есть в сане священника, и тем хорошим, что есть в мирской жизни. Я сам шел этим путем, пока не поступил в семинарию. Но позже, культивируя в себе священническое призвание, обретаешь силу духа. По крайней мере, так было со мной, но все равно, когда однажды на твоем пути встречается девушка… Когда я учился в семинарии, меня просто потрясла девушка, с которой я познакомился на свадьбе приятеля. Меня изумила ее красота, ее светлый ум… Естественно, я долго ходил сам не свой, голова шла кругом. Погулял на свадьбе, вернулся в семинарию, но целую неделю не мог молиться: только соберусь – а в голову лезут мысли об этой девушке. Мне пришлось заново задуматься о том, чем я хочу заняться. В то время я был свободен, поскольку пока не доучился в семинарии: мог просто вернуться домой, и чао! Мне пришлось заново обдумать свой выбор. И я снова выбрал путь священника – или позволил этому пути выбрать меня. Если бы таких историй не случалось, это была бы аномалия. Когда с человеком происходит такое, он должен обдумать все заново. Разобраться: либо сызнова выбрать путь священника, либо объявить: «Нет-нет, сейчас я испытываю прекрасные чувства, боюсь, что впоследствии я изменю своим обетам, так что я бросаю семинарию». Если кто-то из семинаристов оказывается в такой ситуации, я помогаю ему тихо-мирно уйти из семинарии: пусть будет добрым христианином вместо того, чтобы сделаться плохим священником. В западной церкви, к которой я принадлежу, священникам запрещено жениться. В византийской, украинской, русской и греческой церквях иначе: священникам разрешено жениться, но епископам – нет, епископы должны хранить обет безбрачия. И священники у них отличные. Иногда я над ними подшучиваю, говорю: «У тебя в доме есть жена, но ты не сообразил, что заодно обзавелся тещей». По инициативе некоторых организаций в западном католицизме обсуждается вопрос о целибате священников. На данный момент правило целибата соблюдается твердо. Но некоторые возражают, что из-за этого правила мы теряем, так сказать, «рабочую силу»: мнение, не лишенное прагматизма. Если бы – я говорю чисто гипотетически – западный католицизм изменил свои взгляды на целибат, то, полагаю, это было бы сделано по соображениям культуры (как в восточной церкви), а не в качестве универсального подхода. На данный момент я стою за сохранение целибата со всеми его плюсами и минусами, поскольку за десять веков он дал больше положительных результатов, чем неудач. Просто скандалы моментально привлекают внимание. Нужно понимать, что традиция имеет вес и законную силу. Католические пастыри делали выбор в пользу целибата постепенно. До 1100 года одни священники выбирали для себя целибат, другие его не соблюдали. Позднее Восток предпочел традицию, где священник сам выбирает между целибатом и женитьбой, а Запад – другую традицию. Это вопрос правил, а не веры. Традицию можно изменить. Я лично никогда даже не задумывался о женитьбе. Но есть и другие случаи. Вспомним Фернандо Луго, президента Парагвая. Блестящий деятель! Но в бытность епископом он согрешил и отказался от епархии. Поступил честно. Иногда некоторые священники впадают в этот грех.
