О насилии - [71]
(5) René Descartes. Discourse on Method. — South Bend: University of Notre Dame Press, 1994. — P. 33. Фрагмент приведен в переводе Г. Г. Слюсарева и А. П. Юшкевича (сверен с оригиналом И. С. Вдовиной) по изд.: Декарт. Сочинения: В 2 т. — Т. 1. — М., Мысль, 1989. — С. 259.
(6) Цит. по: Ziauddin Sardar and Merryi Wyn Davies. The No-Nonsense Guide to Islam. — London: New Internationalist and Verso Books, 2004. — P. 77.
(7) Claude Lefort. The Political Forms of Modern Society: Bureaucracy, Democracy, Totalitarianism. — Cambridge: MIT Press, 1986.
(8) Jacques Rancière. Hatred of Democracy. — London: Verso Books, 2007.
(9) Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. — Т. 7. — М., 1956. — С. 77.
(10) «Ахеронт я подвигну» (фрагмент строки из «Энеиды» Виргилия (VII, 312), приведено в пер. С. В. Шервинского под ред. Ф. А. Петровского). — Прим. перев.
(11) Moustapha Safouan. Why Are the Arabs Not Free: the Politics of Writing (рукопись).
(12) В тексте игра слов: ground floor (первый этаж по европейскому счету) — буквально «уровень земли». — Прим. перев.
(13) Вероятно, эта особенность как-то соотносится с еще одним причудливым явлением: во всех (почти) американских гостиницах, насчитывающих более двенадцати этажей, тринадцатого этажа (надо полагать, во избежание несчастий) нет, так что с двенадцатого попадают сразу на четырнадцатый. Для европейца это абсурд: кого мы пытаемся одурачить? Разве Господь Бог не знает, что так называемый 14-й этаж — это на самом деле 13-й? Американцы же могут играть в эту игру именно потому, что их Бог — лишь продолжение наших индивидуальных «я» (эго), он не мыслится как подлинная основа бытия.
(14) См.: George Orwell. The Road to Wigan Pier (1937).
(15) Впрочем, даже в этом вопросе доброе государство всеобщего благосостояния стремится уравновесить раздражение, которое вызывает дурно пахнущий сосед, и резоны здоровья: пару лет назад министерство здравоохранения Дании рекомендовало гражданам выпускать газы не менее пятнадцати раз в день во избежание вредного напряжения и давления в кишечнике…
(16) «Ибо всякому имеющему дастся и приумножится; а у неимеюще-го отнимется и то, что имеет» (Мф 25:29).
(17) Более подробно эта тема разработана в третьей главе моей книги «Метастазы наслаждения» (Slavoj Zizek. The Métastases of Enjoyment. — London: Verso Books, 1995).
(18) Christopher Hitchens. Prison Mutiny. Статья доступна в Интернете (размещена 4 мая 2004 года).
Глава 6. Allegro. Божественное насилие>*
(1) Такое «божественное» измерение присутствует уже в сцене убийства Мэрион в душе: насилие врывается сюда из ниоткуда.
(2) Walter Benjamin. Theses on the philosophy of History. These IX Illuminations. — New York: Schocken Books, 1968. Цитата приведена в пер. С. Ромашко по публикации: Бенъямин В. О понятии истории // НЛО. № 46, 2000. — С. 84.
(3) О разных модальностях божественного насилия см.: Terry Eagleton. Sweet Violence: The Idea of the Tragic. — Oxford: Blackwell, 2002.
(4) Тут можно вспомнить, что история Иова играет ключевую роль и в исламе, с точки зрения которого Иов — образцовый обладатель чистой веры.
(5) См. главу III книги: Raymond Bellow. The Analysis of Film. — Bloomington: Indiana University Press, 2000.
(6) Известные телевизионные проповедники и церковные деятели. — Прим. перев.
(7) Цит. в переводе Е. Коротковой по изд.: Честертон Г. К. Собр. сочинений: В 5 т. — Т. 3. — СПб., 2000. — С. 243–244.
(8) Вся разработка Слотердайком образа «сфер» основана на этом смещении акцента: «сфера» — это материнское чрево, воссоздаваемое в чрезвычайно широких рамках, от домов до самого языка как «здания бытия».
(9) См.: Peter Sloterdijk. Zorn und Zeit. — Frankfurt: Suhrkamp, 2006.
(10) Здесь Слотердаик предлагает интересное критическое прочтение Лакана. Основной изъян Фрейда — его исключительная сосредоточенность на эросе, из-за которой он оставляет без должного внимания тюмотическую борьбу («влечение к смерти», изобретенное для того, чтобы проделать такую работу, позорно проваливается). Противодействуя слабостям концепции Фрейда, Лакан «тюмотизирует» эрос как таковой, реинтерпретируя его сквозь призму Гегеля — Кожева: желание — это всегда желание познания, его исполнение — познание желания и т. д.; здесь, однако, теряется специфика эроса.
(11) Sloterdijk. Op. cit. — P. 107. Ирония тут в том, что Слотердаик в «Гневе и времени» регулярно прибегает к термину Linksfaschismus («левый фашизм»), получившему известность в Германии благодаря Юргену Хабермасу, непримиримому оппоненту Слотердайка (тот использовал его в 1968 году, обличая неистовство бунтовавших студентов, которые хотели от дебатов перейти к более «прямому действию»). Эта деталь, вероятно, более красноречива, чем кажется на первый взгляд, поскольку выводы Слотердайка, его «положительная программа» не так уж далеко отстоят от умозаключений Хабермаса, несмотря на внешний антагонизм авторов.
(12) W. G. Sebald. On the Natural History of Destruction. — London: Penguin Books, 2003. — P. 160–162.
(13) На этом фоне следует также отказаться от стандартной формулы оправдания акта мести некими извиняющими обстоятельствами, к которой зачастую прибегают израильтяне, говоря, что они «вынуждены» наносить бомбовые удары по палестинцам: «Я прощу тебе твои преступления, но никогда не прощу того, что ты заставил меня совершить в отношении тебя насилие, не оставив мне иного выбора» — можно хорошо себе представить Гитлера или Гиммлера, обращающихся с подобной тирадой к евреям!
Сегодня все основные понятия, используемые нами для описания существующего конфликта, — "борьба с террором", "демократия и свобода", "права человека" и т. д. и т. п. — являются ложными понятиями, искажающими наше восприятие ситуации вместо того, чтобы позволить нам ее понять. В этом смысле сами наши «свободы» служат тому, чтобы скрывать и поддерживать нашу глубинную несвободу.
В красном углу ринга – философ Славой Жижек, воинствующий атеист, представляющий критически-материалистическую позицию против религиозных иллюзий; в синем углу – «радикально-православный богослов» Джон Милбанк, влиятельный и провокационный мыслитель, который утверждает, что богословие – это единственная основа, на которой могут стоять знания, политика и этика. В этой книге читателя ждут три раунда яростной полемики с впечатляющими приемами, захватами и проходами. К финальному гонгу читатель поймет, что подобного интеллектуального зрелища еще не было в истории. Дебаты в «Монструозности Христа» касаются будущего религии, светской жизни и политической надежды в свете чудовищного события: Бог стал человеком.
Дорогие читатели!Коммунистическая партия Российской Федерации и издательство Ad Marginem предлагают вашему вниманию новую книжную серию, посвященную анализу творчества В. И. Ленина.К великому сожалению, Ленин в наши дни превратился в выхолощенный «брэнд», святой для одних и олицетворяющий зло для других. Уже давно в России не издавались ни работы актуальных левых философов о Ленине, ни произведения самого основателя Советского государства. В результате истинное значение этой фигуры как великого мыслителя оказалось потерянным для современного общества.Этой серией мы надеемся вернуть Ленина в современный философский и политический контекст, помочь читателю проанализировать жизнь страны и актуальные проблемы современности в русле его идей.Первая реакция публики на идею об актуальности Ленина - это, конечно, вспышка саркастического смеха.С Марксом все в порядке, сегодня, даже на Уолл-Стрит, есть люди, которые любят его - Маркса-поэта товаров, давшего совершенное описание динамики капитализма, Маркса, изобразившего отчуждение и овеществление нашей повседневной жизни.Но Ленин! Нет! Вы ведь не всерьез говорите об этом?!
По мере того как мир выходит (хотя, возможно, только временно) из пандемии, в центре внимания оказываются другие кризисы: вопиющее неравенство, климатическая катастрофа, отчаявшиеся беженцы и нарастание напряженности в результате новой холодной войны. Неизменный мотив нашего времени – безжалостный хаос. На пепелище неудач нового века Жижек заявляет о необходимости международной солидарности, экономических преобразований и прежде всего безотлагательного коммунизма. В центре внимания новой книги Славоя Жижека, традиционно парадоксальной и философски-остросюжетной, – Трамп и Rammstein, Amazon и ковид, Афганистан и Христос, Джордж Оруэлл и интернет-тролли, Ленин и литий, Байден и Европа, а также десятки других значимых феноменов, которых Жижек привлекает для радикального анализа современности.
Славой Жижек, известный словенский философ и теоретик культуры, живет и работает в г. Любляна (Словения), он президент люблянского Общества теоретического психоанализа и Института социальных исследований. Европейскую известность ему принесли работы «Все, что вы хотели знать о Лакане, но боялись спросить у Хичкока» (1982), «Сосуществование с негативом» (1993), «Возлюби свой симптом» (1992). "13 опытов о Ленине" (2002 г.) и др.В настоящее время Славой Жижек считается одним из самых авторитетных европейских специалистов в области проблем взаимоотношений человека и социума.
Славой Жижек, известный словенский философ и теоретик культуры, живет и работает в г. Любляна (Словения), он президент люблянского Общества теоретического психоанализа и Института социальных исследований. Европейскую известность ему принесли работы «Все, что вы хотели знать о Лакане, но боялись спросить у Хичкока» (1982), «Сосуществование с негативом» (1993), «Возлюби свой симптом» (1992). "13 опытов о Ленине" (2002 г.) и др.В настоящее время Славой Жижек считается одним из самых авторитетных европейских специалистов в области проблем взаимоотношений человека и социума.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
Читателю предлагается одно из первых в России учебных пособий по основам теории политических партий, содержащее развернутый анализ происхождения, социально-политической природы и функций. В работе всесторонне раскрываются вопросы организационных основ партийного строительства, правового регулирования и финансово-хозяйственной деятельности политических партий, приводится сравнительный анализ и типология политических партий и партийных систем.Учебное пособие предназначено для студентов, аспирантов и преподавателей высших учебных заведений, политических экспертов и консультантов, слушателей системы партийной учебы.
Тезис об управляемости знаний снабжает экспертократию привилегированным доступом к реальности, когда любые социальные изменения воспринимаются как следствия менеджериальной революции. Новая книга одного из немногих отечественных публичных мыслителей Андрея Ашкерова посвящена исследованию издержек диктатуры менеджмента экспертократии. Автор рассматривает подлинные последствия превращения истины в капитал, познания и обучения – в рыночное производство, а научно-педагогической деятельности – в сервис. Для широкого круга читателей, интересующихся борьбой за концептуальную власть.
Наконец-то есть самоучитель политических знаний для человека, окончившего среднюю школу и не утратившего желания разобраться в мире, в стране, гражданином которой он с формальной точки зрения стал, получив на руки паспорт, а по сути становится им по мере достижения политической зрелости. Жанр хрестоматии соблюден здесь в точности: десятки документов, выступлений и интервью российских политиков, критиков наших и иностранных собраны в дюжину разделов – от того, что такое вообще политика, и до того, чем в наше время является вопрос о национальном суверенитете; от сжатой и емкой характеристики основных политических идеологий до политической системы государства и сути ее реформирования.
К чему приводит общее снижение уровня политической рефлексии? Например, к появлению новых бессмысленных слов: «урегулирование политического кризиса» (ведь кризис никак нельзя урегулировать), «страны третьего мира», «противостояние Востока и Запада». И эти слова мистифицируют политическое мышление, засоряют поры нашего восприятия реальности. Именно поэтому, в конечном счете, власть может нам лгать. Работу с мифами политического мышления автор строит на изобилии казусов и сюжетов. В книге вы найдете меткие замечания о работе экспертов, о политической воле, о множестве исторических персонажей.