О насилии - [70]
(22) О понятии «субъекта, предположительно верящего» см.: Slavoj Ziiek. The Plague of Fantasies. — London: Verso, 1997. Ch. 3.
(23) Jim Dwyer and Christopher Drew. Fear Exceeded Crime's Reality in New Orleans. — New York Times, September 29, 2005.
Глава 4. Presto: Антиномии толерантного разума>*
(1) См.: Иммануил Кант. Критика чистого разума. // Кант И. Сочинения: В 6 т. — Т. 3. — М.: Мысль, 1964. — С. 390–391.
(2) Эта полная ответственность женщины за половой акт подтверждается странными порядками в Иране, где 3 января 2006 года девятнадцатилетняя девушка была приговорена к смерти через повешение, когда она призналась, что зарезала насмерть одного из трех мужчин, пытавшихся ее изнасиловать. Загвоздка вот в чем: что было бы, если бы она не стала защищаться? Если бы она позволила этим мужчинам изнасиловать себя, по иранским законам о целомудрии она получила бы сто плетей; если бы она была замужем во время изнасилования, она, скорее всего, была бы признана виновной в прелюбодеянии и приговорена к смерти через побивание камнями. Что бы ни произошло, ответственность целиком лежит на ней.
(3) Однако есть еще одно, более зловещее, прочтение этого отсутствия ответственности мужчин: не является ли такая способность совершать половой акт в любое время в любом месте женской фантазией? Вспомним смехотворный запрет Талибана, когда он еще находился у власти в Афганистане, на металлические набойки на женской обуви — выглядит так, словно, даже если женщины целиком прикрыты одеждой, цокающая обувь все равно продолжала провоцировать мужчин. Не предполагает ли это опять-таки полностью эротизированный образ мужчины, которого может заставить обернуться даже невинный звук, сигнализирующий о присутствии женщины? Изнанкой западной толерантности к сексуально провокационному поведению женщин оказывается то, что в наших обществах вседозволенности мужчины все меньше интересуются сексуальным контактом и рассматривают его скорее как обязанность, а не удовольствие.
(4) Это, конечно, ни в коей мере не оправдывает Ирвинга, который был приглашен в Австрию крайне правой партией и знал, что там его могут арестовать.
(5) И поскольку любая попытка установить точное число жертв также признается несостоятельной, можно представить крайнюю непристойность дебатов о «терпимом» числе жертв, которые странным образом перекликаются с дебатами о допустимом количестве алкоголя в крови водителя: надо ли вести речь о 5,5 миллиона, и останетесь ли вы по-прежнему уважаемым историком, не ревизионистом холокоста, если вы скажете, что было убито «всего» 5,3 миллиона евреев?
(6) См.: Ален Бадью. Обстоятельства, 3. Направленности слова «еврей»; Сесилъ Винтер. Господствующее, означающее новых арийцев. — СПб.: Академия исследования культуры, 2008.
(7) См.: Ориана Фаллачи. Ярость и гордость. — М.: Вагриус, 2004; Oriana Fallaci. The Force of Reason. — New York: Rizzoli, 2006.
(8) Menachem Begin. The Revolt. — New York: Dell, 1977. — P. 100–101.
(9) Письмо заняло целую рекламную полосу на странице 42 в газете New York Post от 14 мая 1947 года. См.:http://scotland.indymedia.org/newswire/display/3510/index.php
(10) Цит. по: Time magazine. July 24, 2006.
(11) Simon Wiesenthal. Justice not Vengeance. — London: Mandarin, 1989. — P. 266.
(12) Wiesenthal. Op. cit — P. 265.
(13) Norman Davies. Europe at War. — London: MacMillan, 2006. — P. 346.
(14) Alain Badiou. The Question of Democracy. Lacanian ink 28. — P. 59.
(15) Точно так же нужно поддержать ответ Эхуда Барака Гидеону Леви для Ha'aretz, когда Барака спросили, что бы он сделал, если бы он родился палестинцем: «Я бы вступил в террористическую организацию». См.:http://www.monabaker.com/quotes.htm
(16) См.: Карл Маркс. Классовая борьба во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. — Т. 7. — М., 1956.
(17) Цит. по: Edward Т. Oakes. Darwin's Graveyards. — Books&Culture. November/December 2006. — P. 36.
(18) См.: Andre Glucksmann. Dostoievski a Manhattan. — Paris: Robert Laffont, 2002.
(19) См. схожую версию в суфийском исламе: «О Господь, если я служу тебе из страха перед геенной, брось меня в нее. Если я служу тебе из надежды на рай, не пускай меня в него. А если я поклоняюсь тебе ради тебя самого, не лишай меня твоей вечной красоты» (Рабия ал-Адавийя из Басры, 713–801).
Глава 5. Molto Adagio — Andante: Толерантность как идеологическая категория>*
(1) Здесь я опираюсь главным образом на Wendy Brown. Regulating Aversion: Tolerance in the Age of Identity and Empire. — Princeton: Princeton University Press, 2006.
(2) Samuel Huntington. The Clash of Civilizations. — New York: Simon and Schuster, 1998. См. также русское издание: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / Пер. Т. Велимеева и Ю. Новикова. — М.: ACT; СПб.: Terra fantastica, 2003.
(3) См.: Francis Fukuyama. The End of History and the Last Man. — New York: Free Press, 2006 (репринтное издание). См. также русское издание: Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / Пер. М. Левина. — М.: ACT, 2004.
(4) Это, между прочим, придает новый смысл печально известному афоризму Йозефа Геббельса: «Когда я слышу слово „культура“, я хватаюсь за пистолет» — но, конечно, не тогда, когда слышу слово «цивилизация».
В красном углу ринга – философ Славой Жижек, воинствующий атеист, представляющий критически-материалистическую позицию против религиозных иллюзий; в синем углу – «радикально-православный богослов» Джон Милбанк, влиятельный и провокационный мыслитель, который утверждает, что богословие – это единственная основа, на которой могут стоять знания, политика и этика. В этой книге читателя ждут три раунда яростной полемики с впечатляющими приемами, захватами и проходами. К финальному гонгу читатель поймет, что подобного интеллектуального зрелища еще не было в истории. Дебаты в «Монструозности Христа» касаются будущего религии, светской жизни и политической надежды в свете чудовищного события: Бог стал человеком.
По мере того как мир выходит (хотя, возможно, только временно) из пандемии, в центре внимания оказываются другие кризисы: вопиющее неравенство, климатическая катастрофа, отчаявшиеся беженцы и нарастание напряженности в результате новой холодной войны. Неизменный мотив нашего времени – безжалостный хаос. На пепелище неудач нового века Жижек заявляет о необходимости международной солидарности, экономических преобразований и прежде всего безотлагательного коммунизма. В центре внимания новой книги Славоя Жижека, традиционно парадоксальной и философски-остросюжетной, – Трамп и Rammstein, Amazon и ковид, Афганистан и Христос, Джордж Оруэлл и интернет-тролли, Ленин и литий, Байден и Европа, а также десятки других значимых феноменов, которых Жижек привлекает для радикального анализа современности.
Сегодня все основные понятия, используемые нами для описания существующего конфликта, — "борьба с террором", "демократия и свобода", "права человека" и т. д. и т. п. — являются ложными понятиями, искажающими наше восприятие ситуации вместо того, чтобы позволить нам ее понять. В этом смысле сами наши «свободы» служат тому, чтобы скрывать и поддерживать нашу глубинную несвободу.
Дорогие читатели!Коммунистическая партия Российской Федерации и издательство Ad Marginem предлагают вашему вниманию новую книжную серию, посвященную анализу творчества В. И. Ленина.К великому сожалению, Ленин в наши дни превратился в выхолощенный «брэнд», святой для одних и олицетворяющий зло для других. Уже давно в России не издавались ни работы актуальных левых философов о Ленине, ни произведения самого основателя Советского государства. В результате истинное значение этой фигуры как великого мыслителя оказалось потерянным для современного общества.Этой серией мы надеемся вернуть Ленина в современный философский и политический контекст, помочь читателю проанализировать жизнь страны и актуальные проблемы современности в русле его идей.Первая реакция публики на идею об актуальности Ленина - это, конечно, вспышка саркастического смеха.С Марксом все в порядке, сегодня, даже на Уолл-Стрит, есть люди, которые любят его - Маркса-поэта товаров, давшего совершенное описание динамики капитализма, Маркса, изобразившего отчуждение и овеществление нашей повседневной жизни.Но Ленин! Нет! Вы ведь не всерьез говорите об этом?!
Данная книга содержит каждую шутку, процитированную, перефразированную или упомянутую в работах Славоя Жижека (включая некоторые из неопубликованных рукописей). В отличие от любой другой книги Славоя Жижека, эта служит емким справочником по философским, политическим и сексуальным темам, занимающим словенского философа. Для Жижека шутки – это кратчайший путь к философскому пониманию, а для читателя этого (действительно смешного) сборника – способ познакомиться с парадоксальной мыслью неординарного философа.
Славой Жижек, известный словенский философ и теоретик культуры, живет и работает в г. Любляна (Словения), он президент люблянского Общества теоретического психоанализа и Института социальных исследований. Европейскую известность ему принесли работы «Все, что вы хотели знать о Лакане, но боялись спросить у Хичкока» (1982), «Сосуществование с негативом» (1993), «Возлюби свой симптом» (1992). "13 опытов о Ленине" (2002 г.) и др.В настоящее время Славой Жижек считается одним из самых авторитетных европейских специалистов в области проблем взаимоотношений человека и социума.
Стоицизм, самая влиятельная философская школа в Римской империи, предлагает действенные способы укрепить характер перед вызовами современных реалий. Сенека, которого считают самым талантливым и гуманным автором в истории стоицизма, учит нас необходимости свободы и цели в жизни. Его самый объемный труд, более сотни «Нравственных писем к Луцилию», адресованных близкому другу, рассказывает о том, как научиться утраченному искусству дружбы и осознать истинную ее природу, как преодолеть гнев, как встречать горе, как превратить неудачи в возможности для развития, как жить в обществе, как быть искренним, как жить, не боясь смерти, как полной грудью ощущать любовь и благодарность и как обрести свободу, спокойствие и радость. В этой книге, права на перевод которой купили 14 стран, философ Дэвид Фиделер анализирует классические работы Сенеки, объясняя его идеи, но не упрощая их.
Какую форму может принять радикальная политика в то время, когда заброшены революционные проекты прошлого? В свете недавних восстаний против неолиберального капиталистического строя, Сол Ньюман утверждает, сейчас наш современный политический горизонт формирует пост анархизм. В этой книге Ньюман развивает оригинальную политическую теорию антиавторитарной политики, которая начинается, а не заканчивается анархией. Опираясь на ряд неортодоксальных мыслителей, включая Штирнера и Фуко, автор не только исследует текущие условия для радикальной политической мысли и действий, но и предлагает новые формы политики в стремлении к автономной жизни. По мере того, как обнажается нигилизм и пустота политического и экономического порядка, постанархизм предлагает нам подлинный освободительный потенциал.
«… Книга эта мной давно задумана. Замысел книги мне представляется своеобразным. Книги, написанные о себе, очень эгоцентричны. В литературе „воспоминаний“ это часто раздражает. Автор вспоминает о других людях и событиях и говорит больше всего о себе. Есть несколько типов книг, написанных о себе и своей жизни. Моя книга не принадлежит вполне ни к одному из этих типов. Я никогда не писал дневника. Я не собираюсь публично каяться. Я не хочу писать воспоминаний о событиях жизни моей эпохи, не такова моя главная цель.
Размышления знаменитого писателя-фантаста и философа о кибернетике, ее роли и месте в современном мире в контексте связанных с этой наукой – и порождаемых ею – социальных, психологических и нравственных проблемах. Как выглядят с точки зрения кибернетики различные модели общества? Какая система более устойчива: абсолютная тирания или полная анархия? Может ли современная наука даровать человеку бессмертие, и если да, то как быть в этом случае с проблемой идентичности личности?Написанная в конце пятидесятых годов XX века, снабженная впоследствии приложением и дополнением, эта книга по-прежнему актуальна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю предлагается одно из первых в России учебных пособий по основам теории политических партий, содержащее развернутый анализ происхождения, социально-политической природы и функций. В работе всесторонне раскрываются вопросы организационных основ партийного строительства, правового регулирования и финансово-хозяйственной деятельности политических партий, приводится сравнительный анализ и типология политических партий и партийных систем.Учебное пособие предназначено для студентов, аспирантов и преподавателей высших учебных заведений, политических экспертов и консультантов, слушателей системы партийной учебы.
Наконец-то есть самоучитель политических знаний для человека, окончившего среднюю школу и не утратившего желания разобраться в мире, в стране, гражданином которой он с формальной точки зрения стал, получив на руки паспорт, а по сути становится им по мере достижения политической зрелости. Жанр хрестоматии соблюден здесь в точности: десятки документов, выступлений и интервью российских политиков, критиков наших и иностранных собраны в дюжину разделов – от того, что такое вообще политика, и до того, чем в наше время является вопрос о национальном суверенитете; от сжатой и емкой характеристики основных политических идеологий до политической системы государства и сути ее реформирования.
Тезис об управляемости знаний снабжает экспертократию привилегированным доступом к реальности, когда любые социальные изменения воспринимаются как следствия менеджериальной революции. Новая книга одного из немногих отечественных публичных мыслителей Андрея Ашкерова посвящена исследованию издержек диктатуры менеджмента экспертократии. Автор рассматривает подлинные последствия превращения истины в капитал, познания и обучения – в рыночное производство, а научно-педагогической деятельности – в сервис. Для широкого круга читателей, интересующихся борьбой за концептуальную власть.
К чему приводит общее снижение уровня политической рефлексии? Например, к появлению новых бессмысленных слов: «урегулирование политического кризиса» (ведь кризис никак нельзя урегулировать), «страны третьего мира», «противостояние Востока и Запада». И эти слова мистифицируют политическое мышление, засоряют поры нашего восприятия реальности. Именно поэтому, в конечном счете, власть может нам лгать. Работу с мифами политического мышления автор строит на изобилии казусов и сюжетов. В книге вы найдете меткие замечания о работе экспертов, о политической воле, о множестве исторических персонажей.