О нашем жилище - [38]

46. Жилой дом. Бурса, Турция. Начало XX века. Совмещенное изображение. План по первому этажу

Ускоренная урбанизация, резкое увеличение числа горожан к концу XIX века, повсеместно обострили жилищный кризис. «Выжать» максимум из каждого квадратного метра участка при минимальных затратах - с этой задачей столкнулись застройщики древних городов, сохранивших в неприкосновенности средневековую планировку. В отношении жилого дома подобная вынужденность породила взрыв изобретательства, проявленного не только профессиональными архитекторами, но и традиционными мастерами.

Изображенный на нашем рисунке трехэтажный дом характерен для всей юго-восточной Европы и Ближнего Востока. Дом, ориентированный на узкие проулки, приобретает сложную конфигурацию, его стены следуют границе участка везде, где это возможно без нарушения писаного закона или закона традиции. Правая, ломаная в плане стена не имеет окон (см. рис. 16), так как обращена к окнам соседнего здания. Узкая трапеция в левом углу (занятом туалетом) застроена только по первому этажу, чтобы не затенять другой, соседний дом.

А что же со вторым типом жилища? При стремительном росте новых индустриальных городов, при стремительном разрастании старых, индустрия которых переживала второе рождение, наиболее массовым типом жилища стал «барак»: длинное, иногда двух-, но чаще одноэтажное здание. По его оси был проложен длинный, темный коридор, начинавшийся от стены и коммунальной кухни, заканчивавшийся же коммунальным туалетом и умывальной. По обе стороны коридора шли двери в небольшие комнаты. По сути, перед нами простейший вариант общежития для семейных, прототипом же для него послужили издавна известные «рабочие казармы». В таких бараках, на тогдашней окраине Москвы, в Черкизове, жили семьи значительного числа одноклассников автора. Лишь когда для них началась взрослая жизнь, то есть с конца 50-х годов, начался великий процесс переселения в новые дома, а бараки исчезали один за другим. Уже будучи специалистом, я долго пытался убедить соответствующее начальство оставить хотя бы один барак как памятник трудной и героической эпохи. Безуспешно: ненависть людей к прошлому своему жилью была еще слишком остра.

47. К. Энн. Жилой комплекс Карл Маркс-Хоф. Вена. 1927 - 1930 годы. Фасад

Если фасады доходных домов выражали прежде всего стремление домовладельцев выразить индивидуальность, высокий статус (следовательно, и высокую плату) жильцов, то кооперативы, множащиеся в начале нашего века, ставят перед архитектором совершенно иную задачу. С одной стороны, следовало свести к минимуму, так сказать, непроизводительные расходы на внешний декор - члены-пайщики не имели на него средств; с другой - придать крупному жилому комплексу достаточную выразительность демократически организованного целого, ярко контрастирующего с обычной застройкой.

Эту задачу стремились разрешить и советские архитекторы, и их зарубежные коллеги, стремившиеся выйти навстречу ожиданиям нового заказчика - коллектива. Уже название венского жилого комплекса указывает со всей определенностью на классовую принадлежность кооперативного застройщика: этот жилой комплекс стал частью программы социал-демократической партии. Архитектор с очевидностью стремился преодолеть монотонную дробность фасада, испещренного одинаковыми окнами - за счет отступов, перепадов высот, укрупненных арочных проездов. Те же задачи стоят перед сегодняшними профессионалами, для которых, однако, понятие фасада утратило однозначный смысл, так как они работают сразу со всем объемно-пространственным решением жилого комплекса

Бараки - относительно солидные сооружения, хотя проектировавшие и строившие их люди верили, что «на пять - десять лет». Так и было наверное, когда бы не вынужденные расходы на оборону и ожидавшаяся, но не такой страшной, как оказалось, война. Главным же, ведущим типом жилища был все же иной, облегченного типа барак, обитатели которого создали Магнитку, Кузбасс, Турксиб, каналы, построили Комсомольск. Сегодня, выглядывая в окно третьего ли, тринадцатого ли этажа недавно построенного жилого дома, ворча (и справедливо) на монотонность вида, открывающегося из окна и недостаточную ухоженность земли внизу, во всяком случае не грех вспомнить, что этому предшествовало. «Время, вперед!» Валентина Катаева - одна из тех книг, что не позволят об этом забыть:

«Ребята сильно устали. Однако ничего не поделаешь.

С каждым может такое случиться.

Никто не ложился.

Пока Феня плакала, пока Ищенко хлопал ее по спине и расспрашивал, пока она суетливо вынимала из мешка гостинцы, пока умывалась и бегала вперевалку в сени, - ребята молча натаскали в барак тесу, гвоздей, электрической проводки.

Через час-два Ищенко отгородили.

Феня пока что завесила вход шалью…

Она торопилась к соседям - скорей, скорей! - извинялась, просила корыто, топила куб, бегала в кооператив, входила на цыпочках за загородку и переставляла вещи на столике, резала ниточкой мыло.

Она чувствовала себя так, как будто всю жизнь прожила на этой стройке, в этом бараке».

А что же происходило в это время с многоквартирным домом в других странах?