О молитве - [11]

Инстинктивно мы полагаем, что это не может быть так легко. Поэтому у нас столько тяжелых мыслей касательно молитвы: «Может ли Бог услышать меня? Захочет ли Бог обратить внимание на мою просьбу? А если да, то как это произойдет? Ведь дело кажется таким невозможным!» Между тем, жизнь продолжается, и так как желанный ответ не приходит, мы думаем: а может ли Бог вообще нас услышать? Нам самим неясно, почему мы так думаем, но именно эта неясность наполняет нас страхом и беспокойством, делая нашу молитву мучительной для нас. Особенно, если мы или наши близкие находятся в большой нужде и все, кажется, зависит от того, чтобы мы были услышаны.

Все изменяется, как только мы узнаем Его так же хорошо, как знала Его Мать, так что мы можем быть вполне спокойны, сказав Ему о наших трудностях. Такое отношение к Иисусу является существенной предпосылкой для нашей молитвы. И именно этому хочет научить нас Дух молитвы. Его задача состоит в том, чтобы представить перед нашим взором Иисуса и прославить Его (Иоан. 16,14).

Когда в нашей душе произойдет такое знакомство с Иисусом, тогда молитва станет тихой, доверчивой и блаженной беседой с Ним, как с нашим лучшим Другом, обо всем, что лежит на нашем сердце, будь это наши нужды или нужды других. Нам нужно оставаться совершенно спокойными, после того, как мы все наши большие и малые трудности принесли к Нему. Он не только заботится о нашем благе, но Он лучше, чем кто–либо, понимает нас.

Мы успокаиваемся в молитве особенно тогда, когда нам станет ясно, что мы сделали то, что зависело от нас, когда мы сказали Иисусу нашу просьбу. С этого момента все зависит от Него. Он теперь несет ответственность, если мы осмеливаемся так выразиться. И мы, надо сказать, осмеливаемся.

С того момента, как мы научились этой тайне, наша молитвенная жизнь освобождается от страха и беспокойства, которые раньше угнетали нас в продолжении молитвы. И после молитвы мы наполняемся радостью. Мы передали наше дело в руки Иисуса и, подобно Его Матери, свободно и радостно возвращаемся на свое место. Теперь Он взял в Свои руки наше дело и готов исполнить нашу просьбу. Вместо прежнего страха и беспокойства нас теперь охватывает своего рода детское любопытство, и мы с напряженным интересом ожидаем, как Иисус разрешит нашу трудность.

2. Мы употребляем молитву, чтобы «командовать Богом».

Это вторая большая ошибка нашей молитвы, которая совершенно противоречит Божьему намерению. Он не допустит «командовать» Собою. Ни молитва, ни Его обетования не даны нам для того, чтобы мы, основываясь на них, настаивали на том, чтобы Бог исполнил нашу волю.

Возвратимся снова к браку в Кане Галилейской и проследим за дальнейшим развертыванием событий. Снова Мать Иисуса дает нам ни с чем не сравнимое руководство к правильному употреблению молитвы. Она, как уже было сказано, обращается к своему Сыну и говорит: «Вина нет у них». Ответ, который получила она, был, как нам может показаться, суровым и отрицательным. Иисус ответил: «Что Мне и тебе, Жено? еще не пришел час Мой».

Остановись на минутку и подумай! Что бы стали делать мы, получив такой ответ? Я думаю, мы сказали бы, как мы уже часто говорили: «Вот, я молюсь, но Он не обращает на мою молитву никакого внимания». И, разочарованные, мы возвратились бы к своим делам. Но иначе поступает Мать Иисуса. Она слышит резкий, и даже очень резкий ответ. Я думаю, он был таким резким потому, что Иисус в этот момент почувствовал искушение, и притом со стороны Своей Матери.

Она подходит к Нему и говорит о неприятном положении, в котором оказались хозяева дома. Лишь посредством немедленных действий можно избежать того, чтобы гости заметили это. Тем самым для Иисуса было искушение начать действовать прежде, чем пришел Его час.

Иисус жил в таком послушании и в такой зависимости от Своего Отца, что Он «ничего не мог творить Сам от Себя» (Иоан. 5,19). Поэтому, если Он хотел сделать что–то по воле Своего Отца, Он должен был ожидать определенного для этого Отцом часа. В Иоан. 7,3–6 Иисус говорит Своим братьям: «Мое время еще не настало, а для вас всегда время».

Иисус видит здесь перед Собой искушение вмешаться до определенного Отцом времени. Искушение это было тем более сильным, что об этом просила Его Мать. Однако Он знает искусителя, даже если он приходит в образе Его собственной Матери, и сразу же отражает его резким словом: «Жено». Он дает ей понять, что ее положение Матери не принимается во внимание, когда речь идет о часе и воле Его Отца. Это резкое слово, адресованное Марии, аналогично слову, сказанному Петру, когда тот, проявляя свою заботу об Иисусе, отговаривал Его от мыслей о смерти (Мф. 16,23). Таким образом, Мать Иисуса услышала резкий и определенный ответ. И именно здесь проявилось, какой опытной молитвенницей была она. Во–первых, она склонилась перед этим ответом. Ни одного слова досады или недовольства не вырывается из ее уст. Мы не знаем, поняла ли она причину этой резкости. Но независимо от того поняла она или нет — она молча приняла этот ответ. Она знала: то, что Он сказал, правильно и хорошо, пусть даже и непонятно.