Однажды преп. Нектарий Оптинский спросил писателя С. А. Нилуса:
— А известно ли вам, сколько от сотворения мира и до нынешнего дня было истинных общежитий? Вы лучше не трудитесь думать, я сам вам отвечу. Три!
— Какие?
— Первое — в Раю, второе — в христианской общине во дни апостольские, а третье... — Он приостановился... — А третье — в Оптиной при наших великих старцах.
— А Ноев ковчег-то? — возразил Нилус.
— Ну, — засмеялся старец, — какое же это общежитие? Сто лет звал Ной к себе людей, а пришли одни скоты. Какое же это общежитие?
Преп. Макарий Оптинский очень любил цветы. Сажал он их около своей кельи, так что в очень скором времени нашлось множество подражателей. Сами же старцы, как райские цветы, благоухали своей святостью.
А что такое святость?
Блаженной памяти архиепископ Иоанн (Максимович) определил святость следующими словами: «Святость есть не просто праведность, за которую праведники удостаиваются наслаждением блаженства в Царстве Божием, но такая высота праведности, что люди настолько наполняются благодати Божией, что она от них течет и на тех, кто с ними общается. Велико их блаженство, происходящее от лицезрения славы Божией. Будучи преисполнены и любви к людям, происходящей от любви к Богу, они отзывчивы на людские нужды и на их моления, и являются ходатаями и предстателями за них пред Богом».
Вот это — та святость, которая привлекала всю Россию в Оптину Пустынь — этот «Рай на земле». Там процветала особая форма святости. В этом райском саду насаждалось и возделывалось старчество.
Благодатное старчество есть одно из высочайших достижений духовной жизни Церкви, это — ее цвет, это — венец духовных подвигов, плод безмолвия и богосозерцания. Оно органически связано с монашеским внутренним подвигом, имеющим цель достижение безстрастия.
Благодатный старец, своим личным опытом прошедший школу послушания, трезвения и умно-сердечной молитвы, изучивший, благодаря этому, в совершенстве духовно-психические законы и лично достигший безстрастия, сам становится способным руководить новоначальных в «невидимой брани». Он должен проникать до самых глубин души человеческой, видеть самое зарождение зла, причины этого зарождения, установить точный диагноз болезни и указать точный способ лечения. Старец — искусный духовный врач. Он должен ясно видеть устроение своего ученика, характер его души и степень его духовного развития. Он должен непременно обладать даром рассуждения и «различения духов», т.к. ему все время приходится иметь дело со злом, стремящимся преобразиться во ангела светла. Как достигший безстрастия, старец обычно обладает и другими духовными дарами: прозорливостью, чудотворением и пророчеством.
Вот что говорил преп. Варсонофий Оптинский своему духовному чаду:
«Старцевназывают прозорливцами, указывая тем, что они могут видеть будущее: да, великая благодать дается старчеству — этодар рассуждения.Это есть наивеличайший дар, даваемый Богом человеку. У них, кроме физических очей, имеются еще очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая. Прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, они видят ее духовными очами, даже видят причину возникновения такой мысли. И от них не сокрыто ничего. Ты живешь в Петербурге, и думаешь, что я не вижу тебя. Когда я захочу, я увижу все, что ты делаешь и думаешь».
Настоящее духовное отношение духовных детей к своему старцу-наставнику отмечается следующими признаками:
1. Полная вера.
2. Искренность в слове и деле.
3. Не исполнять ни в чем своей воли, а всегда обо всем вопрошать старца.
4. Не прекословить и не спорить.
5. Совершенное и чистое исповедание грехов и тайн сердечных.
Искреннее повиновение старцу, по словам св. Отцов, есть самый верный путь для спасения души.
Старчество не есть иерархическая степень в Церкви, ибо «Дух дышит, идеже хочет». Старцем может быть монах без всяких духовных степеней, какими были вначале о. Варнава Гефсиманский, Зосима Верховский и др. Старцем может быть и епископ, например, митрополит Филарет (Московский), или иерей — св. Иоанн Кронштадтский. Наконец, старчествовать может и женщина, как например, прозорливая блаженная Пелагея Ивановна, во Христе юродивая Дивеевская. Без ее совета ничего не делалось в монастыре.
Старчество есть пророческое служение, а от пророков с первых времен Христианства требовалась святость жизни: «Он должен иметь «нрав Господа». От нрава может быть признан лже-пророк и истинный пророк» («Учение двенадцати Апостолов» /Дидахи/ II-го века).
Иван Михайлович Концевич в своей книге «Стяжание Духа Святого на путях древней Руси» пишет: «В лже-старчестве воля одного человека порабощается воле другого. С ним связано чувство подавленности, уныния, или нездорового душевного пристрастия ученика в мнимому старцу. Напротив, истинное и благодатное старчество, хотя и основано на полном послушании, наполняет человека чувством радости и свободы в Боге, так как он подчиняется не человеческой воле, а Божией воле, действующей через старца. В то время как благодатный старец является проводником воли Божией, лже-старец заслоняет собою Бога».
